16 декабря. Театр и зритель

Труппа театра безработных фронтовиков-рабочих. Томск. 1918 год (из фондов ТОКМ)

Из всех зрелищ в Томске в 1920 году самым популярным и доступным, пожалуй, был театр. Вообще тогда в советской республике театр – знамение времени – переживал настоящий бум, невиданный до тех пор. Чуть ни городишка – несколько трупп или хотя бы театральных кружков. Открывались театры даже в деревнях и сёлах. В 1920 году в стране насчитывалось более 3 тысяч театров, только в Москве их было около сотни!¹ Причём доступ на многие представления был бесплатным, и посещались они охотно.

В Томске в 1920-м театральные труппы тоже бурно множились как грибы после дождя. И каких театров только не было! – Профессиональные, полупрофессиональные, самодеятельные. Стационарные и передвижные². Драма, опера и даже «балет», сопровождавший некоторые постановки и участвовавший в концертах.

При клубах и красноармейских частях действовали театральные кружки, время от времени развлекая горожан плодами своих трудов³. При Центральном клубе имени Н.Н. Яковлева⁴ (гарклубе), Рабочем дворце и даже при доме принудительных работ(!) открылись театральные студии. Они занимались более углублённой подготовкой к сценическим выступлениям любителей театра (в первую очередь, разумеется, из числа красноармейцев и членов профсоюзов).

Труппы существовали при разных ведомствах и организациях – при губполитпросвете, губнаробразе, дорполите (передвижная). Свой «красноармейский театр» с заявкой на «серьёзный репертуар», имелся при 3-й радио-базе: 19 сентября он открыл свой «зимний сезон» пьесой Л.Н. Андреева «Дни нашей жизни».

Мало того, было несколько национальных артистических коллективов, выступавших на родных языках. С августа давали представления мусульманская (на татарском) и украинская труппы, созданные при соответствующих секциях губкома РКП(б) – один из способов поддержки подъёма национальных движений томскими коммунистами. Чуть ли не каждую субботу зазывали на «przedstawienie amatorskie» артисты-любители в польском рабочем клубе. 4 ноября постановкой пьесы «Последний день Парижской коммуны» открыл свои действия томский еврейский театр, созданный при еврейской секции губнаробраза⁵.

Конечно, многие из этих вновь созданных «театров» хромали в профессиональном отношении: порой, речь даже не шла о таланте – подводила дикция и умение держаться на сцене. Но значительной части неискушённой публики тех лет это было неважно. Всё заглатывалось с жадностью, удовольствием и энтузиазмом.

А вот с театральными помещениями в городе была беда. В Томске имелось несколько зданий, которые худо-бедно можно было использовать в этом качестве⁶. Но собственно построек, объявленных «театрами», было первоначально четыре.

Главной театральной сценой Томска, как и до революции⁷, являлся зал гарклуба (бывшего общественного собрания), тем более что весной его отремонтировали⁸. Здесь шла и опера, и драма, и митинги-концерты, и митинги-спектакли, выступали профессиональные и самодеятельные артисты, а также проходили многолюдные конференции, съезды, заседания властных и общественных организаций.

Ближайшим «соратником» гарклуба был «Театр музыкальной комедии»⁹. – Эта пара составляла тандем недельной театральной афиши Томска. Правда, несмотря на «музыкальное название», в «музкомедии» давали в основном драму. С началом же морозов здание стало малопригодно для своих целей – недостаток топлива превращал любой спектакль в суровое испытание для зрителей и артистов.

Театр имени Карла Маркса (бывшая бесплатная библиотека) – использовался, видимо, в основном для постановок передвижных и любительских театров. А театр имени Луначарского и вовсе «сошёл со сцены»: он был закрыт и надолго, т.к. образовался «прогиб потолков», а ремонт в силу труднопреодолимых проблем затянулся¹⁰.

Зато в самом конце 1920 года, наконец, открылся для зрителей театральный зал в Рабочем дворце, при котором действовала театральная и музыкальная, хоровая и другие студии и начал свои представления недавно созданный Театр студийных постановок¹¹.

Начало спектаклей в Томске приходилось на разное время. Здесь в расчёт, очевидно, брался не только конец рабочего дня на предприятиях и в учреждениях (а летом из-за массы субботников он был явно продолжительнее), но длина светового дня. Всё-таки дефицит топлива и электроэнергии по-прежнему оставался крайне острой проблемой. Чем меньше в зимний тёмный вечер горят лампы – тем лучше (как-то даже публиковалось предупреждение, что спектакль пойдёт при свете керосинок). Летом представления могли начинать даже в 9 часов вечера. Но постепенно начало спектаклей переносилось на более раннее время – на 8, 7:30 и, наконец, на 7 часов.

Представления в Томске были трёх категорий. Во-первых, платные. Но таких было меньшинство. В печать, например, попали сведения, что наробраз, обещавший местному симфоническому оркестру поддержку, разрешал дать 2 платных концерта в месяц из 6, а опере – 2 из 10!¹²

Во, вторых, – бесплатные. Но тут были различия. На одни представления вход был «свободный для всех» – этих было немного, как правило, во время каких-нибудь политических акций или хозяйственно-восстановительных «Недель», во время которых организовывались митинги, массовые зрелища или гуляния (в тёплое время года).

Большая же часть представлений была бесплатной. Но попасть туда можно было только по билетам. Билеты распределялись через совет профсоюзов и губполитпросвет. Это предполагало, что большую часть зрителей будут составлять красноармейцы и рабочие. Впрочем, получалось так не всегда. Журналист местной газеты негодовал, что в гарклубе на представлении оказалось почти 2/3  публики, «что и год и 3 года назад» (т.е. до советской власти). Дабы изменить такое нежелательные явление, вскоре было принято решение, чтобы зрители при входе предъявляли не только выданные им театральные билеты, но и профсоюзные или красноармейские удостоверения.

Впрочем, эффект «старой публики» был неудивителен. Томск – крупный по тем временам город со сравнительно большой интеллигентной прослойкой. Из неё-то и состояла большая часть театралов прошлых лет. Но в 1920 году, интеллигенты, вступив в профсоюзы, как и рабочие, имели доступ к бесплатным билетам. А любителей театра и возможности его посещать среди томских учителей, медиков, управленцев было, очевидно, больше, чем у «рабочих с окраин».

Но в любом случае томская публика при бесплатном-то посещении стала гораздо более «демократичной», пополнившись неискушёнными в искусстве зрителями из «простого народа».

Между прочим, об этом говорит и жадность нового зрителя к театральному зрелищу и его невосприимчивость к недостатку комфорта, к бедности театральной обстановки тех лет, да и к качеству спектаклей. Тусклое освещение из-за недостатка ламп, выдававшихся по счёту, – не беда! Декорации жалкие, костюмы старые и не сообразные ни с ролью, ни с исторической эпохой (как в томской опере) – не страшно: неофиты, верно, на это и внимания не обращали. Старые актёры играют в заштампованной нереалистичной манере, а молодёжи не хватает сценических навыков? – всё равно, новое зрелище интересно! Публика порой так набивалась в зал, что мало что было видно и слышно, и вряд ли кто действительно понимал, что творится на сцене… А в перерыв, не дожидаясь антракта, – бегом в буфет, к которому, в конце концов, вырастал длинный «хвост». – За чем? – всего лишь за стаканом чая…

Если горожан так волновал театр, то, что же говорить о деревенских?! Вот небольшая зарисовка того времени от жителя селеньица Дунино Семилуженской волости Томского уезда: «8 ноября жители нашей деревни узнали, что через нашу деревню из с. Семилуженского в Сухоречье проезжает драматическая труппа для постановки спектакля. Собрались, к нам присоединились ученики и все пошли далеко за околицу на дорогу, где и встретили дорогих гостей. Вместе с ними, с пением «Интернационала» и революционных песен бодро и весело дошли до деревни и устроили шествие по улице»¹³.

…А Вы? Любите ли Вы театр так же, как наши земляки любили его в 1920-м?

_______________________________________________________________________________________________________________