Версия для слабовидящих АА
Время работы: 10:00 – 18:00
Вторник – среда
Понедельник, четверг, пятница, суббота, воскресенье — выходной
«История одной вещи» – совместный проект с ТВ2
Знаете, почему золотник «мал, да дорог»? Или зачем люди из бересты подушки делали, а из жести — ботанизирки? А что такое ташаур — слышали? В Томском краеведческом музее проходит выставка «Странные вещи, или Унесенные временем». Музейные сотрудники называют ее «выставка-загадка», потому что догадаться о названии и назначении некоторых предметов получается не у всех и не сразу. Одна вещь чуть было не осталась неопознанной — интересно, а какие у вас на ее счет будут версии?
Кожаная фляжка поступила в музей в начале 1920-х. От кого и по какому поводу, данных не сохранилось. Называется она ташаур. Имела хождение на Алтае, сопровождала человека с рождения и до смерти. И даже после.
«В давние времена многие, обычные на наш взгляд предметы, имели сакральное значение, — говорит старший научный сотрудник краеведческого музея Людмила Тимофеева. — Например, ташаур. Эта фляжка была связана со всеми поворотными событиями в жизни человека».
По словам Людмилы Тимофеевой, первый ташаур зачастую изготавливали к рождению ребёнка, что как бы фиксировало появление нового человека. Первая стрижка ребенка (мальчика) тоже не обходилась без этого сосуда. Обряд подразумевал своеобразное «перерезание пут» и принятие обществом нового члена. «Волосы племянника дороже коня», — приговаривал по традиции дядя со стороны матери, который стриг малыша. Он же дарил ему кожаную фляжку. Позже ташаур играл важную роль в свадебных ритуалах. Особенно при сватовстве.
«Сваты наносили несколько визитов в дом невесты, — говорит Людмила Тимофеева. — Первый раз приходили просто как гости — с ташауром, наполненным аракой. Так у алтайцев называется алкогольный напиток на основе молока. Выпивали, вели разговоры. Во время второго визита сваты привозили «ташаур с кадаком» — полоской материи — чаще всего, шелка голубого цвета. Кадак символизировал душу жениха или, как вариант, некие благие пожелания. В третий раз сваты подавали хозяину ташаур в руки отцу невесты. И, если тот фляжку принимал — прикоснулся, окропил из нее очаг, угостил ее содержимым домочадцев — это значило, что сватовство состоялось».
После смерти алтайца его верный спутник ташаур обретал вечный покой над могилой хозяина. Его подвешивали над местом погребения на шесте c развилкой.
Ташауры могли быть разными по объему — музейный вмещает около полутора литров жидкости. Техника изготовления была, как правило, схожей. Ташауры делали из двух кусков кожи, сшивали части фляжки сухожильными нитями, пробку вырезали из дерева. И особое значение придавали орнаменту, который наносили тиснением.
«Как правило, в орнаменте присутствовали модель или элементы мифологической модели вселенной, — говорит Людмила Тимофеева. — На нашем ташауре видим в центре схематичное изображение дерева, поделенное на несколько ярусов – чем не идея мирового дерева и трёхчленности пространства. Здесь же и растительный орнамент, и геометрические фигуры, и свастика, которая у алтайцев, как и у других народов (славян, в частности) представляла собой солярный знак. Орнамент мог быть разным, но все рисунки объединялись фигурными полосами по периметру каждой из сторон сосуда. Люди, делающие фляжки в давние времена, вероятно, знали, какой сакральный смысл имеют символы орнамента».
А вот соседка ташаура по витрине вид имеет непрезентабельный. Жестяная, слегка помятая посудина вроде армейского котелка с крышкой. Только в крышке — прорезь по типу монетоприемника. Церковная кружка для сбора пожертвований. С боков остались крепежи для ремешков — ее можно было подвешивать в помещении. Также на ней была ручка — чтобы сборщик мог с ней в руках подходить к людям на улице.
Одну из витрин на выставке музейные работники в шутку называют «непонятки». В ней собраны предметы, которые мало кто сходу сможет правильно назвать или угадать их назначение. Например, трехпалая перчатка из металлических колец. Ее нашел на улице Обруб и принес в музей томич по фамилии Жиров в 1964 году. Что это такое, выяснили не сразу.
Одна из версий была — часть воинского доспеха. В музее хранится кольчуга русского воина 17 века — там очень похожее плетение. Потом на ремешке разглядели цифры 1905. Но предположение, что это год, было отметено как несостоятельное — там же можно было распознать заводское клеймо, похожее на те, что появились в советское время. В итоге выяснили, что это перчатка для разделки мяса. Такими пользуются обвальщики, чтобы не пораниться.
Рядом с перчаткой — что-то вроде печки-буржуйки, только очень странной. В музейных документах цилиндрическая емкость значилась как «экспедиционный болон» — почему-то через «о» и с одной буквой «л». Сотрудницу томского краеведческого музея Елену Малофиенко в свое время такое описание не устроило, и она провела целое расследование. Вариант с буржуйкой исключила сразу — из жести печки не делают, металл прогорит быстро. Подсказку нашла на дне «болона» — там сохранился едва читаемый клочок этикетки: «Мастерская учебных пособий томского губернского земства». В зоологическом музее ТГУ сказали, что такими «учебными пособиями» никогда не пользовались. Посоветовали заглянуть в Гербарий. Сотрудники которого сразу предмет опознали: «Это же ботанизирка!». То есть, приспособление для сбора и транспортировки растений во время экспедиций.
Большой ящик, очень похожий на швейную машинку. Это прадедушка современного диктофона — фонограф Эдисона. Такой мог ездить в этнографические экспедиции Григория Потанина по Центральной и Восточной Азии.
«В фонографах использовались цилиндры, покрытые слоем воска, — говорит Людмила Тимофеева. — По сути, это были первые пластинки. На современные винилы запись наносится по кругу, а эти имеют форму валика. На них можно разглядеть бороздочки и углубления. В качестве микрофона в фонографе выступал рупор — на его узком конце крепилась мембрана с иголкой. Звук, проходя через рупор, вызывал колебания мембраны, прикрепленная к ней игла процарапывала на воске дорожку, глубина которой зависела от громкости звука. При воспроизведении звука игла шла той же дорожкой, передавала колебания мембране — а та «возвращала» записанный звук обратно через рупор».
Рядом с фонографом — предмет, который иной раз в экспедициях был гораздо полезней. Кистень. Коллекция кистеней в краеведческом музее внушительная. Но в большинстве экземпляров ударная часть сделана из металла. А в представленном на выставке — из дерева.
«Здесь ударная боевая часть сделана из березового капа, то есть, нароста на березе, — говорит Людмила Тимофеева. — Березовая древесина сама по себе плотная, а кап еще плотней. В случае чего, мало не покажется. Судя по отполированной поверхности, в ходу этот экземпляр бывал часто. Он из коллекции, которую в свое время собрал в Нарымском крае и передал нашему музею краевед Николай Мартемьянов. Кистени ведь были не только оружием разбойников, но использовались и для защиты. Потому что, когда отправлялись в путь огромные караваны, те же чайные обозы, там до сотни саней доходило. А приказчиков с ружьями — ну, может, два-три человека. Караван мог растянуться на километр и больше — пока там этот приказчик услышит-увидит-узнает, что на каком-то участке напали те же «чаерезы», разбойников уж и след простыл. Нападения ведь были довольно частым явлением и грабили тоже не в одиночку. Поэтому возчики должны были позаботиться о своей защите. Наверное, и топоры с собой брали. Ну и кистени, разумеется».
Но если кистень — предмет, известный многим, то его соседку обычно принимают за прялку. А между тем — это швейка. Приспособление для фиксации ткани, чтобы освободить руку во время шитья. Также редко кто может догадаться, что берестяной прямоугольник размером примерно 25х30 см — это… подушка.
«Эта берестяная подушка из старообрядческой коллекции, — говорит Людмила Тимофеева. — Старообрядцы выбирали места для поселений вдали от цивилизации, ткани было мало. Поэтому все, что можно, они изготавливали из природного материала. Это сейчас подушка кажется жесткой. На самом деле, вываренная береста — очень мягкая и эластичная».
Еще одна интересная штуковина, которая давно вышла из обихода — стереоскоп. Первый аппарат для просмотра 3-D изображений. В фондах краеведческого музея таких хранилось два.
Один в 1974 году выкупили у Михаила Торгунакова за 25 рублей. Сам стереоскоп был в неважном состоянии, зато к нему в наборе шли более 30 стереопар с видами Алтая. Другой стереоскоп — 1967 года поступления — сохранился получше. Выпущен фирмой Underwood&Underwood в конце 19 века.
Сам аппарат стоил недорого — около доллара по тем временам. Но можно было и сэкономить — на них часто распространялись скидки. Цель понятна — чем больше у населения будет стереоскопов, тем больше можно будет заработать на продаже стереопар. В магазине Петра Макушина стереопары продавались, например, по 15 копеек за штуку, что недешево — хлеб по тем временам от 2 до 5 копеек за фунт стоил.
Не переплатить за разного рода товары помогали меры веса. Вот этот 10-килограммовый камень в металлической оправе так и назывался «мера веса». Судя по всему, использовался для взвешивания грузов. Для измерения объектов помельче и подороже, применяли разбивной фунт.
Фунт — 409,5 граммов — состоял из 96 золотников. Разбивной фунт представлял из себя карманный набор гирек разного веса, которые вкладывались одна в другую, как матрешки. Сам футляр весил 48 золотников, вложенные в него гирьки — 24, 12, 6, 3, 2, 1 золотник. Очень удобная вещь, если вдруг подфартило выгодно прикупить золотишка, а веры в честность продавца нет. Мал золотник, да дорог, одним словом.
Ну, а вот этот предмет очень долгие годы значился в фондах краеведческого музея как неизвестный. Ни археологи, ни этнографы точно определить его назначение не могли.
«Похоже на клише, — говорит Людмила Тимофеева. — Но обратная сторона абсолютно гладкая — никаких следов ковки, спайки или крепления — нет. Если это клише, то должен был быть выступ, чтобы держать было можно. Либо этот предмет вкладывался во что-то? Если кто-то догадается, пишите».
Лариса Муравьёва
