Заводы. Женский голос

Началась война. Мужчины ушли в армию, и на их место заступили женщины и дети. Реалии  того времени доносят до нас воспоминания женщин – тружениц тыла, работниц эвакуированных предприятий. Они удивляют не только свидетельствами стойкости и самоотверженности людей того времени, но и необычайной изобретательностью, творческим подходом к решению внештатных ситуаций.

Познакомиться с воспоминаниями тружениц тыла можно в библиотеке и архиве ТОКМ.

Вы можете озвучить фрагменты воспоминаний работниц томских заводов и выслать на почту markele@mail.ru , а также разместить на своей странице в социальных сетях с хештегом #голосаПобедыТомск.

Товарищ Волкова (Добашинская), работница завода «Электросила», эвакуированного из Ленинграда.

 Приехав из Ленинграда в Томск, мы сразу создали комиссии по 5 человек в каждой: по освобождению вагонов, привезённых людей и оборудования, по расселению людей. Здесь нам помогал райком партии и райисполком. Создали из приехавших бригады строителей. Мы, женщины, в туфлях, а на улице – холодина. Голыми руками месили глину и делали кирпич для будущих корпусов. Не считались ни с чем, лишь бы скорее построить завод.

7 ноября 1941 г. было построено 10 тыс. кв. метров, которые подвели под крышу. Но не было отопления, обогревались кто как мог, а от временных печей (мангалов) многие угорали. Но никто не уходил, все старались помочь быстрее построить здание и давать продукцию фронту.

Брали обязательства, вывешивали их в цехах. И выполняли обязательства, хотя в цехах было холодно, до станков нельзя было дотронуться. Говорили так: «Нам холодно и голодно, а как нашим воинам? Мы здесь не слышим обстрелов». И готовы были работать, чтобы обеспечить нашей продукцией фронт.

Ратникова Евгения Александровна, комсорг завода «Манометр».

 Когда я первый раз прошла по цехам, поразилась: сколько было вокруг молодых лиц. Из-за станков поглядывали на меня серьёзные глаза подростков. Мальчишки и девчонки сосредоточенно выполняли задание, а оно было такое же, как у взрослых. Только вот многим станок был не по росту, работали на специальных подставках. В обеденный перерыв они могли пошалить, даже затеять драку, но кончалось свободное время, и ребятишки опять становились серьёзными – до конца смены надо было обязательно сделать норму.

Анциферова Серафима Алексеевна, работница завода «Богатырь».

Шли нам на завод грузы с запада, и вдруг пошли с востока. Да какие грузы – стратегическое сырьё, натуральный каучук! Огромные деньги заплачены за него чистым золотом. Разгружали вагоны девчонки, а ведь что ни кипа, то сотня килограммов. Сложили каучук на улице горой, а в горе – сотни тонн. Ходит вокруг горы охрана с винтовкой, из тех же женщин и девчат – забора-то нет. Днём еще ничего – видно кругом, а ночью темень, не углядишь. Склад есть, да вывозить не на чем. В партком пришла член партии Брюшкова.

– Я по поручению работников охраны вот с каким предложением. На снегу лежит золото, наше кровное, охранять его трудно. Мотор или станину не возьмут. А к кипам каучука нечестивые люди присматриваются. Знаем, что транспорта нет, вот мы на собрании и решили: каждый день, что мы на постах стоим, два часа будем возить каучук на склад, пока снег лежит. Одному сто килограммов не увезти – будем возить по двое. Прикинули уже: до десятка тонн в день перекинем, а то и больше. Может, и другие помогут.

Действительно, помогли. Без транспорта вывезли весь каучук на склад.

Анциферова Серафима Алексеевна, работница завода «Богатырь».

Позвонили из горкома партии: завтра утром на завод прибывает группа ленинградцев. «Встречайте на вокзале, устраивайте с жильём, с питанием и с работой». Утром стоим на вокзале, ждём. Подошёл поезд, из вагонов выходят мужчины и женщины, перенёсшие блокаду. Худые, измождённые, в чём только душа держится. Помогаем им вынести багаж, складываем узлы, чемоданы на перроне.

– Все вышли?

– Нет, там ещё есть люди. Сами выйти не могут, нужны носилки.

Выносим троих на носилках и отправляем сразу в больницу. Старший группы докладывает:

– Прибыли не все, троих похоронили в дороге.

Привезли ленинградцев на завод, разместили в комнатах заводоуправления. Сидят на полу, на своих чемоданах. Накормить их – не проблема, есть уже своя столовая, а вот с жильём сложнее. Ходит целая бригада работниц по городу, ищет не занятые ещё кухни и углы. Теснятся люди: кто ворчит, кто отодвигает свою мебель, освобождая угол, проходную комнату, кухню.

Постепенно увезли всех, расселили. Мала площадь – три-четыре метра на душу пришлось, но это уже жильё, крыша над головой. Прикрепили к приехавшим членов завкома для оказания помощи, добыли дополнительное питания, ордера на одежду и обувь. Некоторые сразу просятся на работу, а большинство не могут работать. Дистрофия с ног валит. Глядишь на человека: кожа да кости, а поговоришь с ним, и удивляешься несгибаемому духу ленинградца. Не рассказывают о том, что пережили – об этом весь мир знает.

Анциферова Серафима Алексеевна, работница завода «Богатырь».

Жилось трудно всем. Хозяйства нет, паёк по карточке. Тащили на базар одежду и обувь из «довоенной роскоши», чтобы купить детям молоко, хлеб, картошку. Цены на базаре были явно не божеские. Молоко – 80 рублей за литр, хлеб – 100 рублей за килограмм, картошка – 350 за ведро. Старых сбережений не было, на «чёрный день» не запасали, да и потеряли многое при эвакуации.

 Но в стране по почину саратовского колхозника Ферапонта Головатого, внёсшего 100 000 рублей и попросившего построить на них боевой самолёт, начался сбор средств. А в нашем городе жена погибшего полкового комиссара Мария Октябрьская продала всё свое имущество, внесла 50 000 на строительство танка «боевая подруга» и сама ушла на фронт бить врага на этом танке. Горячо обсуждали на заводе эти события, ободряли (или одобряли?). Решили и мы собрать на «Богатыре» сто тысяч. Собрали. Не сразу, каждый день подсчитывали в завкоме и парткоме.