Версия для слабовидящих АА
Время работы: 10:00 – 18:00
Вторник – воскресенье
Понедельник — выходной
От смертных медальонов, а точнее – от личных опознавательных знаков многие солдаты на войне шарахались, как черти от ладана. Суеверие затуманивало голову бойца: заполнять на себя данные, как на убитого – примета страшная – и впрямь убьют! Чего же раньше времени хоронить? Зачем до срока делать себе (пусть и в виде надписи на медальоне!) надгробную плиту?
Но кто-то делал. И не подневольно, а вполне себе осознанно. Свидетельством тому – смертный медальон, хранящийся в фондах Томского областного краеведческого музея. На костяной пластинке протравлена надпись: «Козловъ Касьянъ Леонтiев». И далее указан адрес, откуда солдат был мобилизован на войну.
Из надписи мы узнаём, что родиной К.Л. Козлова являлась деревня Томилово Варюхинской волости Томского уезда Томской губернии…
Выходит, что К.Л. Козлов – наш земляк, хотя сейчас деревня Томилово входит в состав Кемеровской области (Юргинский район). Деревня не сказать, чтобы старая, основана она была в 1816 году и в списке населённых мест Российской империи числилась как заводская деревня Томилово. В начале XX века, то есть во время мобилизации мужиков на русско-японскую войну, в деревне насчитывалось немногим более 300 жителей.
Началу мобилизации послужила правительственная телеграмма, которая поступила в штаб Сибирского военного округа в самом конце января 1904 года. А затем в людных местах были расклеены объявления о мобилизации, в которых указывалось, что «…нижние чины запаса… должны немедленно явиться в пункты, указанные в их призывных картах». Эти объявления в Томске расклеили в разных местах уже 30 января, и незамедлительно их содержание поступило в уездные и волостные правления.
Атмосфера мобилизации была вполне ожидаема: мужики, которым дали трое суток на сборы, спешно доделывали домашние дела и… пили. Пили много, чтобы, как отмечала тогда газета «Восточное обозрение», заглушить тревогу, боль и страх перед неизвестностью впереди…
Мобилизованных на войну из окрестных деревень мужиков на подводах везли в губернский центр и здесь, в Томске, размещали в сборном пункте – в здании Томского окружного суда.
На сборном пункте мобилизованным оформляли документы, проводили медицинское освидетельствование и распределяли по маршевым командам.
А далее путь мобилизованных лежал по железной дороге на восток, к театрам боевых действий русско-японской войны. При этом количество мобилизованных по Томской губернии только за февраль-март 1904 года составило около 40 тысяч человек (39222 человека в сухопутную армию, 139 человек – на флот).
Томичи преимущественно сражались в составе IV Сибирского корпуса, в том числе в составе 8-го пехотного Сибирского Томского полка. Эти подразделения входили в состав Маньчжурской армии. И потери, которые они понесли в ходе боёв, были колоссальными. Множество убитых, раненых, пропавших без вести оказалось и среди мобилизованных из Томской губернии. Эти потери томичи понесли в боях у Вафангоу 1–2 июня 1904 г., в Ляоянском сражении 15–22 августа 1904 г., в сражении на реке Шахэ с 22 сентября по 4 октября 1904 г., в Мукденском сражении с 5 февраля по 3 марта 1905 г…
Только в Мукденском сражении и только 8-й пехотный Сибирский Томский полк потерял 63 убитыми, 393 ранеными и 193 – без вести пропавшими! Что это значит? А то, что бой был кровопролитным, со множеством раненых, и (вы только вдумайтесь!) полк не обнаружил в своих рядах 193 воинов, чьи тела были брошены при отступлении, не были найдены вовсе или обезображены разрывами снарядов и огня!
Получить родным весточку с фронта об их без вести пропавших мужьях, братьях, отцах, сыновьях – что может быть горше? Мучиться от неопределённости? Ставить ли свечки за упокой? Грешно. За здравие? А если убит? Да ещё и ловить взгляды злых односельчан: «А, может быть, твой-то, японцам сдался? Убёг с поля брани?»
Наверное, и солдаты, воюющие на фронте, задумывались над своей судьбой и судьбой своих родных. И делали себе смертные медальоны: всё больше шансов, что товарищи, если случись смерть, хоть по медальону опознать воина смогут и в полковые документы внесут запись о погибшем, а не о пропавшем без вести. И эта запись послужит основанием для близких хлопотать о пенсиях и пособиях себе и детям за погибшего на войне.
Да, да! Пенсии и пособия полагались за погибшего. А вот обязательных личных опознавательных знаков для солдат русской армии ещё не было: их введут позже, в самом начале 1917 года, уже на исходе Первой мировой войны. А тогда, в 1904–1905 годах, солдаты (далеко не все!) мастерили такие знаки сами: кто в ладанку записочку подкладывал, кто на одежде какую пометку делал, а кто – вырезал костяную пластинку и на ней писал своё имя и место, откуда был мобилизован на русско-японскую войну.
Рассамахин Ю.К.,
старший научный сотрудник выставочного отдела.
13.05.2020 г.
