О музее / Блог

Байкальская школа 4. Понятен ли посетителю язык музейной экспозиции

12 октября 2018

Тема Школы – «Рабочие языки памяти» особо актуальна для нас, поскольку музей – институт памяти, который разговаривает с посетителем особым языком. В моем далеком детстве все краеведческие музеи строились по одной схеме. Они рассказывали о природе и истории края. Исторические экспозиции строились по принципу формаций, с обязательным показом классовых противоречий и классовой борьбы. Потом заговорили, что музейный язык сух, скучен, а однообразие краеведческих музеев есть зло и от него надо уходить. Тема «поиск музеями своего лица и способа общения с посетителями через предмет» идет через мою профессиональную биографию красной нитью. Были годы следования принципу: «Традиционное размещение предметов в витрине – устарело, даже способ его закрепления на стенде должен быть аттрактивным!» На смену увлечения художественной постановкой предмета и образно-сюжетным методом приходили размышления на тему: «А понимают ли нас посетители с нашими художественными экспериментами? Не лучше ли традиционный музей, когда  простота экспозиции не отвлекает внимания посетителя от  подлинного предмета?»

Обычно проблемы музейного языка обсуждаются в профессиональном кругу. Есть некоторые каноны и правила, есть авторитеты и смелые экспериментаторы. Но все они прошли через определенную среду. То есть при всем разнообразии мнений они исходят из каких-то общеизвестных в данном кругу критериев.

Участвовать в обсуждении темы рабочего языка музея на Школе было особенно  интересно потому, что на Ольхоне собрались не только музейные работники. Вернее сказать – не столько музейные работники. Еще точнее – там были по преимуществу исследователи, историки и социологи. Немногочисленные музейщики  тоже чаще всего писали диссертации или работали при музеях ВУЗов. Тема музея возникала в нашей работе  с завидным постоянством. Я выделю четыре сюжета, которые  для меня оказались наиболее знаковыми.

Сюжет первый. Частная беседа с Ириной Басалаевой, кандидатом философских наук, доцентом кафедры истории КемГУ в Новкузнецке. Говорили о Мемориальном музее
Ф.М. Достоевского
, о котором я писала ранее. Сойдясь во мнении о высоком уровне экскурсоводов, мы довольно сильно разошлись в оценке образно-сюжетного метода Тараса Полякова. Там, где я находила выразительные образы, создающие настроение, Ирина отмечала, что без экскурсии большинство из художественных композиций не считываются посетителем. Тот факт, что посмотреть музей можно только в сопровождении экскурсовода, подтверждает ее мнение, что без рассказа предметный текст большинством посетителей не читается.

Фрагмент экспозиции Мемориального музея
Ф.М. Достоевского
в г. Новокузнецк
Вопросы: Что хотел сказать экспозиционер? Зачем нужны гипсовые головы? Нравится ли вам экспозиционное решение?

NB: Мемориальный музей Ф.М. Достоевского – пример музея, построенного на минимуме предметов. Предмет здесь всегда выступает в комплексе: часть интерьера, часть композиции. Это – деталь общей картины.

Сюжет второй – Иркутский краеведческий музей. Я посетила Иркутский краеведческий музей самостоятельно и без экскурсовода, а потом его изучала рабочая группа в рамках задания «Город Иначе». Мое мнение и точка зрения исследователей разошлись кардинально.

NB: Иркутский краеведческий музей – в некотором роде полная противоположность выше упомянутому меммориальному музею Ф.М. Достоевского. Экспозиция строится на явном приоритете подлинного музейного предмета.

В музее довольно мало интерьеров и воспроизведений комплексов. Экспонаты распределены по тематическим блокам и выставлены так, чтобы посетителю было удобно рассматривать подлинный предмет. Кстати, экспозиционной жадностью иркутские музейщики не грешат, в каждой витрине предметов мало и внимание посетителя не рассеивается в «магазинном» изобилии вещей. Надеюсь, подборка фотографий дает представление о том, как работают с предметами наши иркутские коллеги.

Из экспозиции Иркутского краеведческого музея. Фотографии Т. Назаренко.

  

 

  

 

  

 

 

Рабочая группа в этом комплексе отметила знамя. Немногое, что им показалось действительно интересным
Рисунки репрессированной художницы Ирмы Геккер. Она создавала их в лагере. И я, и рабочая группа особенно отметили этот стенд
Детские рисунки времен Великой Отечественной войны. Я не смогла пройти мимо, рабочая группа о них ничего не говорила

Исследовательская группа (подчеркну – людей интеллигентных и нацеленных на поиск деталей и смыслов) сочла музей неудобочитаемым (нет крупных заголовков, не подчеркнуты комплексы), пресным и пустоватым. Посетовали, что на стенде, посвящённом массовым репрессиям, не выделены самые интересные экспонаты – рисунки репрессированной художницы Ирмы Геккер. Хотя я нашла их без труда, да и рабочая группа – тоже.

Сюжет третий. Обсуждении проблемной выставки «Разные войны». Выставка посвящена представлению Второй Мировой войны в школьных учебниках разных стран. Разумеется, что построена она на визуальных плоскостных материалах (фотографии, рисунки) и объемных текстах. По мне, такие выставки лучше смотрятся не в экспозиционных залах, а в буклетах или книгах. Посещение музея во-первых нацеливает на динамичное движение по залам, во-вторых, на рассматривание предмета, а не на чтение текста. Исследования показывают – люди редко читают. Но обсуждение выставки сосредоточилось на ее проблематике: что сказано, кем сказано, как сказано. То есть опять же – обсуждался текст.

NB: Выставка плоскостная, проблемная, с изобилием пояснительных текстов. Нет подлинников, только их воспроизведение.

Сюжет четвертый. В качестве рабочего задания  был поставлен вопрос о реконструкции музея
пос. Хужир на Ольхоне. Созданный педагогом-энтузиастом Николаем Михайловичем Ревякиным при школе, Хужирский поселковый музей накопил за годы своего существования самые разнородные материалы: от элементов костюма ольхонской шаманки и аметистового песка с байкальских островов до куска «рубиновой» пластинки с кремлевской звезды. Яркая личность создателя и линия его интересов вкупе с интересными экспонатами – хорошие условия для построения экспозиции. Но ситуацию портят теснота и неприспособленность помещения (музей размещается в здании старой школы, залов мало, площадей недостаточно. В результате интереснейшие экспонаты теснятся друг на друге и внимание неизбежно рассеивается. Присутствие в зале сотрудника, проведшего для участников Школы экскурсию, сгладило ситуацию, но проблемы не решило. Тем более, сотрудников в музее мало, а посетителей (летом) – неимоверно много.

NB: Музей кунсткамерного типа с интересными экспонатами, маленькой площадью, изобилием тем. Снова прилагаю серию фотографий, которые дают представление об экспозиции.

 

Музей пос. Хужир, созданный Николаем Михайловичем Ревякиным. Фото Т. Назаренко

Николай Михайлович Ревякин – создатель музея

Стремление рассказать обо всех событиях маленького мира – это отличительная особенность музеев маленьких поселений. Это их сильная и одновременно – наиболее уязвимая сторона. Такие музеи неизменно оставляют чувство душевного тепла и уюта.

Вопросы: Стоит ли менять что-либо в Хужирском поселковом музее? Если стоит – то что и как?
Какой из трех музеев: Мемориальный им. Ф.М. Достоевского, Иркутский краеведческий или Хужирский поселковый вам понравился больше всего?

Итак, три музея, четыре подхода к экспозиционному пространству и музейному экспонату. Во всех четырех случаях есть проблемы с прочтением «текста» - то есть предметного ряда. В двух из трех случаев я как профессиональный музейный работник прочла экспозицию легко, в отличие от остальных, не-музейщиков. В невнимательности этих людей я не могу упрекнуть, точно так же, как в недостатке эрудиции, что мешает «понять замысел экспозиционера». Так в чем причина?

Очевидно было, что в нашей группе люди все же лучше понимают словесную информацию: рассказ или печатный текст. А вот с языком предмета (подлинника) есть проблемы, настолько мощные, что невольно возник вопрос: а не является ли наш рабочий язык памяти узкокорпоративным? То есть, попытки оживить экспозицию,  поиск новых методов размещения, стремление выразить через визуальный ряд общие идеи – это  вещи, которые музейщики создают для музейщиков. Посетитель их не прочитывает.

Вопрос этот для меня все еще остается без ответа.

Татьяна Назаренко
старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела Томского областного краеведческого музея
им. М.Б. Шатилова
Байкальская школа 4. Понятен ли посетителю язык музейной экспозиции