4 мая. «Свободный труд»

 «Кто не работает – да не ест» – один из главных постулатов советской власти.

Особенно он был популярен в первые годы существования РСФСР, в период политики военного коммунизма. Тогда государственное принуждение в сфере труда практиковалось в крайне радикальном ключе. «Свободный труд в обществе без эксплуатации», о чём мечтали коммунистические идеалисты и писали в передовицах советских газет, приобретал в повседневной жизни уродливые черты труда принудительного, почти рабского. В ряде воюющих стран в годы Первой мировой войны, с обескровленной экономикой и выбитыми трудовыми ресурсами, также имели место трудовые мобилизации – как меры экстраординарные. Вождями же Советской России в 1918–1921 годы подобные действия рассматривались не только как исключительные, вызванные разрухой, но и как долговременные, базовые, отвечающие самой природе «государства трудящихся».

29 января 1920 года Совет Народных Комиссаров принял Декрет «О порядке всеобщей обязательной трудовой повинности», очередной акт в череде подобных. В местной томской газете он был опубликован 14 марта, начало практических мероприятий в губернии было отложено ещё на месяц.

Сначала в Томске был создан, согласно декрету, укомтруд,¹ который первым делом объявил о регистрации «граждан обоего пола в возрасте от 18 до 50 лет, проживающих в гор. Томске и его пригородах, принадлежащих к нетрудовой прослойке.

Под регистрацию лиц с нетрудовыми доходами попадали следующие категории жителей Томска:

«А) лица, живущие не на трудовой доход, на поступления с имущества, проценты с капитала;

Б) лица, прибегающие к наёмному труду с целью извлечения прибыли;

В) члены советов и правлений акционерных обществ, компаний и всякого рода товариществ и директора этих обществ;

Г) частные торговцы, биржевые маклеры, торговые и коммерческие посредники и всякого рода спекулянты;

Д) лица так называемых свободных профессий, если они не выполняют общественных функций;

Е) всякие лица, не имеющие определённых занятий».

Подлежащим регистрации гражданам надлежало явиться с документами в отделения милиции, и выезд из города им был запрещён.²

В результате в Томске было поставлено на учёт «нетрудящихся элементов» 1189 мужчин и 1372 женщины (всего 2561). Правда, как тут же выяснилось, 75% из зарегистрировавшихся были освобождены от работ комиссией, признавшей их или совсем нетрудоспособными, или неспособными выполнять чёрную работу.³

Прошёл ещё месяц, и вот, в конце мая Томский губернский комитет по всеобщей трудовой повинности положил начало её массовому и систематическому использованию. Был выпущен грозный приказ о трудовой мобилизации «в целях обеспечения транспорта и других отраслей народного хозяйства необходимой рабочей силой».

Мобилизации подлежали все граждане из названных выше категорий,⁴ а также члены трудовых артелей. Мобилизуемым предписывалось вновь зарегистрироваться.⁵ Мало того, домовые комитеты также обязывались подать списки таких граждан, проживавших на подведомственной территории, под страхом привлечения к суду революционного трибунала «как за укрывательство дезертиров труда». В свою очередь, чека и недавно созданному губкомпривлечтруду (вот такое название учреждения) предлагалось «зорко следить за выполнением настоящего приказа».⁶

Тогда же, в конце мая, появились приказы о привлечении к трудовой повинности беженцев, заключённых и безработных.

Впрочем, трудовая повинность затрагивала не только бывших «эксплуататоров» и другие категории граждан, упомянутых в распоряжении комтруда. Она касалась всех трудоспособных, включая вполне трудоустроенных и студентов.

На каждом учреждении, предприятии, насчитывавшем больше 100 человек, и приписанных к ним мелких заведениях создавались особые комиссии – комиструды. Они вырабатывали порядок отбывания работниками трудовой повинности, «не нарушающего хода работ». Комиструды также имели право освобождать от трудовой повинности, определять степень трудоспособности человека, его профессионального навыка и т.д.⁷

Отработка рабочих, служащих, членов артелей должна была быть ежедневной или в «указанные дни». Участие каждого в трудовой повинности фиксировалось в особых ведомостях.

Отряды выделенных работников отправлялись в «командировки» к местам назначенных работ. Над ними стоял десятник, отвечающий «за продуктивность» труда.

Работы назначал комтруд по «заявкам» от учреждений, советских «производственных и хозяйственных органов» на проведение «трудовых мобилизаций и повинностей». В связи со всеобщей трудовой повинностью была создана ещё одна комиссия – правтруд – для «правильного использования труда и освобождения привлекаемых в порядке трудовой повинности»…

…Даже в 1980-е годы, в период «развитого социализма», на излёте советской власти, томичи регулярно «мобилизовывались» для работы на совхозных полях, покосах и «горящих» стройках…

________________________________________________________________________________________________________________

[1] Уездный комитет по всеобщей трудовой повинности.

[2] Знамя революции. 1920. 4 апреля.

[3]Знамя революции. 1920. 20 мая. Не постарались ли в «создании» такого количества нетрудоспособных добросердечные томские доктора, с готовностью выдававшие справки многим томичам, дабы освободить их от принудительных работ?

[4] Мужчины – от 18 до 50 лет, женщины – от 18 до 40.

[5] Повторные регистрации одних и тех же категорий граждан или имущества довольно часто практиковались в Томске в первую половину 1920 года. Это вызывает подозрения в наличии большой путаницы в делопроизводстве советских учреждений того времени.

[6] Знамя революции. 1920. 28 мая.

[7]Знамя революции. 1920. 20 апреля.