ВЕЛИКИЕ ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ИННОВАЦИИ

Деревянный ящик, стеклянный штырек. Возможность работать от сети и автономно. Этот 5-килограммовый чемоданчик во время Великой Отечественной спас жизни тысячам раненых. Радиощуп, или искатель Одинцова-Кашкина — изобретение первых недель войны. Пример прорывной технологии, которых в Томске за военные годы сгенерировали множество.

«История одной вещи» — совместный проект с Томским краеведческим музеем.

Уже через пять дней после начала Великой Отечественной томская научная общественность сплотилась. 27 июня 1941 года был создан Томский комитет ученых по содействию промышленности, транспорту и сельскому хозяйству в военное время. Так появился первый в стране штаб ученых по мобилизации науки и техники для нужд фронта.

«Работал комитет и над решением проблем госпитальной базы, - рассказывает Галина Битко, сотрудник Томского краеведческого музея. - Ведь когда началась война, практически все госпитали оказались без лекарственных препаратов, без медицинского оборудования.

А все это было жизненно необходимо, потому что уже в июле 1941 года в Томск начали приходить санитарные поезда, которые привозили тяжелораненых.

На Томске железнодорожная ветвь заканчивалась, принимать, лечить, оперировать надо было всех. Бывало, что на одного хирурга единовременно приходилось до 90 человек...»

В условиях, когда поставки медикаментов из-за рубежа были невозможны, а потребность в них росла с каждым днем, томские ученые совершали подвиги в сфере «импортозамещения». Так, старший лаборант Томского индустриального института (ныне ТПУ) Петр Одинцов выступил с идеей - использовать электромагнитные явления для обнаружения металлических осколков и пуль в теле раненых.

Изобретателю тема была близка: в свое время он сам воевал в рядах Красной Армии, был ранен в руку и прошел через множество операций, прежде чем врачам удалось найти и извлечь осколок. Реализацией идеи медицинского «металлоискателя» занялся доцент ТГУ Борис Кашкин, процесс курировал профессор СФТИ Александр Сапожников.

На фото: Борис Кашкин за работой (rosnauka.ru)

«Этот прибор мог легко и нетравматично находить инородные предметы в теле человека во время операции, - продолжает Галина Битко. - Первые приборы поступили в томские госпитали уже осенью (!) 1941 года.

После этого аппарат несколько раз совершенствовался. Кашкин и Сапожников часто сами ассистировали на операциях, работая с искателем.

И в январе 1942 года, после успешных испытаний, отправки чертежей и технической информации в Государственный комитет обороны, Наркомздрав СССР и Сибирский военный округ, было принято постановление Новосибирского обкома партии - чтобы во всех госпиталях Новосибирской области (а Томск тогда входил в ее состав), были на вооружении эти радиощупы.»

Портативный радиощуп был прост и удобен в использовании, потому заказы на него стали поступать в Томск из самых разных уголков страны. Так, саратовский эвакогоспиталь №3284 в мае 1942 года прислал в Томск просьбу срочно выслать один прибор.

В запросе, в частности, говорилось, что хирург Э. Эйбер готов взять на себя обязательство — проработать с томским аппаратом не менее 1000 операций и переслать свои наблюдения в качестве обмена опытом.

Заказов на искатель Одинцова-Кашкина было так много, что мастерские СФТИ, в которых изначально эти приборы собирались, к середине 1942 года перестали справляться. И тогда директор эвакуированного в Томск завода № 625 выступил с инициативой — запустить прибор в серийное производство при контроле и научной консультации сотрудников СФТИ. Инициативу поддержали, и радиощупы массово разошлись по госпиталям.

Томск в годы войны был крупнейшей базой госпитального тыла: в разное время здесь размещалось до 26 эвакогоспиталей. За четыре военных года они приняли около 100 тысяч раненых, 38 тысяч после лечения смогли вернуться в строй. Под госпитали в Томске переделывали учебные корпуса, общежития, школы - в конце 30-х их строили с таким расчетом, чтобы в них можно было быстро развернуть лечебный пункт — распашные двери, большие коридоры.

Одним из наиболее оснащенных в Томске был госпиталь №2483 — для «раненых нейрохирургического профиля и с проникающими ранениями». Располагался он в клиниках мединститута, зданиях нынешнего ТУСУРа и школы №10. Ведущим хирургом этого госпиталя был Сергей Ходкевич - профессор, а позже и ректор Томского мединститута.

На фото: инструменты С.П. Ходкевича и коллекция предметов, извлеченных из ран

«Сергей Петрович возглавлял хирургическое отделение, которое занималось огнестрельными переломами конечностей, повреждениями крупных сосудов, - перечисляет Галина Битко. -

Для проведения столь сложных операций требовались особенные инструменты. Поэтому ведущие хирурги заказывали скальпели, крючки, бурсодержатели по своим чертежам на томских заводах.

Небольшой набор таких инструментов, которыми пользовался Сергей Ходкевич, хранится у нас в музее вместе с коллекцией предметов, которые он извлек из раненых во время операций...»

В коробочке 40х40 см — 36 предметов. Мизерная часть того, что приходилось доставать из людей хирургу во время и после войны. Пшеничный колос из нижнего правого бронха. Нож из нижней доли левого легкого. Дренажная трубка из плевры. Серебряная монета из средостения. Осколки гранаты, снарядов, пули. В людей попадало все, что поднималось в воздух взрывной волной. Лечить в условиях, когда катастрофически не хватало медикаментов, было тяжело.

«Вместо глюкозы, например, врачи использовали мёд, - рассказывает Галина Битко. - А вместо перевязочного материала — мох сфагнум.

Пригодился опыт коренных народов севера. В 30-х годах Андрей Григорьевич Савиных с коллегами регулярно выезжали на север Томской области — помогали оздоравливать местных жителей. И заодно узнавали, какие средства используют в своем лечении северные народности.

Так вот мох сфагнум, как оказалось, обладает прекрасной гигроскопичностью (в несколько раз превосходит вату) и антисептическими свойствами. Поэтому в годы войны его кипятили при трех атмосферных давлениях, закладывали в марлевые мешочки и прикладывали к послеоперационному шву...»

В музее хранится врачебный журнал госпиталя №2483, в котором рукой профессора Ходкевича сделана запись о ходе одной операции в районе трахеи. В конце записи пометка - «наложена повязка с мазью Гольдберга». «Эмбриональная мазь» профессора Даниила Исааковича Гольдберга (отца Евгения Гольдберга, основателя НИИ фармакологии) — еще одна новация военного времени.

Мазь для стимуляции заживления ран и язвенных процессов стала широко применяться с конца 1941 года — при лечении огнестрельных и иных ран, ожогах, отморожениях и даже стоматите. Использовалась в хирургии, стоматологии, педиатрии, дерматологии, гинекологии и ветеринарии. Считается, что благодаря ей в годы Великой Отечественной вернулись в строй десятки тысяч бойцов.

«Вообще, по объему инноваций 1940-е были гораздо продуктивнее 2000-х, - считает Галина Битко. - Например, в годы войны Томский химфармзавод научился выпускать лекарственные препараты из местного сырья.

Настойки из валерианы, пустырника, препараты из коры калины, белладонны... Кровохлебка как кровеостанавливающее средство, чина луговая как отхаркивающее - все исследования и запуск в производство происходили в военные годы.

Была выпущена книга «Новые лекарственные растения Сибири и их лечебные препараты» - с описанием и результатами опытов. В 1944 году вышла книга Бориса Токина «Фитонциды». Автор учения о бактерицидных свойствах некоторых растений доказывал противомикробное действие кашицы чеснока и лука при заживлении ран.Профессор Владимир Кузнецов исследовал бронебойность металлов. Профессор Леонид Кулев — занимался идентификацией и нейтрализацией отравляющих веществ. В общем, вклад в дело победы Томск внес огромный!»