Хроника непрожитой жизни

На приглаженном отретушированном послевоенном фото – семейная пара. Плечом к плечу. Он – в строгом костюме с галстуком. Она – в нарядном платье с кружевным воротничком. Супруги Михаил Корольков и Мария Слепакова. Такие, какими они могли бы быть в конце 1940-х. Но так и не стали. Михаил Корольков погиб в 1944 году. В том же году их маленькая дочка умерла от дифтерии. А Мария Слепакова, потеряв семью, при помощи фотоколлажей начала писать в семейном альбоме летопись так никогда и не прожитой семейной жизни.

 Иконы, рушники, рабочие инструменты. Нехитрый скарб переселенцев. После начала столыпинской реформы крестьяне тысячами потянулись в Сибирь в поисках свободной земли и лучшей доли. В 1909 году тряслись в прокуренном вагоне и родители Марии Слепаковой. Они ехали из Белоруссии, из Могилевской губернии. Конечным пунктом их назначения стал Милоновский переселенческий участок в Томском уезде - примерно в 7 километрах от Семилужков и Александровского. Милоновка была вдалеке от большой дороги, но место здесь было хорошее.

«В Белоруссии земли было мало, - рассказывает сотрудница музея Татьяна Назаренко, - там среднестатистический надел составлял примерно 2,5 гектара на одного мужчину (женщинам земли не полагалось!) А здесь приезжим давали по 15 га на одного мужчину. Если семья была с большим количеством мужиков разного возраста, то они могли получить участки и в 45, и в 60 га. А у некоторых семей в этой деревне было в собственности даже более сотни гектаров земли!»

На фото: Евмен, Евдокия, Таисья и Мария Слепаковы

Мария Слепакова уже считалась коренной сибирячкой – она родилась в Милоновке в 1918 году. Как любую деревенскую девушку, ее обучали всем премудростям, которые должна была знать крестьянка. Например, вышивке – пожалуй, главной технологии украшения сельских и городских интерьеров.

«Вышивка была популярна по ряду причин, - поясняет Татьяна Назаренко. - Главные из них – дефицит товаров народного потребления и культурные традиции. И русскую избу, и белорусскую или украинскую хату в первой половине 20 века было принято украшать вышитыми полотенцами. Это было красиво. Своего рода визитная карточка хозяйки и ее семьи. Тогда говорили: «Жену надо выбирать не в хороводе, а в огороде!» И сваты, приходя к будущей невестке, судили о ее хозяйственных способностях по тому, насколько чист и красив ее дом».

Мария Слепакова вышивать умела. В музейной экспозиции «Сибиряки вольные и невольные» выставлены вышитые ею полотенца и скатерочка – спелые ягоды, лесные ели, садовые цветы. Нехитрые сюжеты крестьянского быта – такого одинакового по всей стране.

«Мне приходилось видеть очень похожие узоры вышивок – например, в Нижегородской и Томской губерниях начала 20 века, - говорит Татьяна Назаренко. - Рисунки чаще всего копировались рукодельницами со специальных листов, которыми еще до революции торговали коробейники. Так что популярный декор уже тогда распространялся практически типографским способом. Потом уже в советской России стали выпускать журналы «Работница» и «Крестьянка» - там тоже печатались узоры и схемы вышивок. Получались типичные вещи, за каждой из которых стояли такие разные судьбы!»

На фото: Михаил Корольков и Мария Слепакова, 1940 г.

Свою судьбу Мария Слепакова хотела строить сама. В соседнем с Милоновкой выселке жила семья Корольковых. Тоже переселенцы из Белоруссии. Приехали в Томск в то же время, может, даже тем же эшелоном. К Марии сватался Корольков-младший – Филимон, ее ровесник. Мария ему отказала. Из чисто практических соображений – его должны были призвать в армию, а ей очень не хотелось оставаться на хозяйстве в одиночестве, «соломенной вдовой».

И тут как раз вернулся из армии старший брат Филимона – Михаил. Человек передовых взглядов, комсомолец, трудяга. За него-то волевая и глубоко верующая Мария и вышла замуж - гражданским браком. Не венчаясь в церкви и не регистрируясь в сельсовете.

«По тем временам, а это вторая половина 1930-х, такие браки были достаточно распространены, - объясняет Татьяна Назаренко. - Мария с Михаилом были не единственными в Милоновке, кто жил такой семьей.

Михаил был очень спокойным, покладистым, добродушным и воспитанным в твердых традициях человеком — ни матерков, ни курева, ни пьянок в его семье не водилось. Такому мужу можно было только позавидовать. Но наступает 1941 год, и мужчины 1916 года рождения попадают в первый военный призыв. Михаил в августе уходит на фронт, а Мария понимает, что беременна. Михаил, судя по письмам, был искренне рад этому обстоятельству, во всех сохранившихся письмах он передает дочке Рите приветы...»

На фото: Мария Слепакова с дочкой Ритой и сестрой

Рита родилась очень похожей на отца. Мария дочку обожала. И когда по осени 1944 года двухлетняя Рита внезапно заболела, мать схватила ее в охапку и побежала за пять километров в Туган, к доктору. Девочку такое путешествие привело в возбужденное состояние – оказавшись в больничных коридорах, малышка бегала и скакала. Фельдшер посоветовала не морочить ей голову и отвести здорового ребенка домой. Мария отвела. И пошла дорабатывать смену в колхозе.

А вечером у Риты поднялась температура, дифтерийные пленочки обложили все горло, и девочка задохнулась. Запись о том, когда это произошло, Мария оставила на обороте фотографии, где похожая на отца девочка сидит между матерью и тетей.

«К этому моменту Михаил Корольков уже числился пропавшим без вести, - рассказывает Татьяна Назаренко. - Известно, что он воевал на Ленинградском фронте, причем, воевал хорошо. Был ранен несколько раз, один раз – тяжело. В 1944 году его наградили Орденом Отечественной войны второй степени – это серьезная боевая награда... Обе семьи – и Корольковы, и Слепаковы – понимали, что, если бы Михаил был жив, он вернулся бы домой.

Когда начинаешь читать его письма, понимаешь, что он был крестьянином до мозга костей – его волновало, когда начнется посевная, какие виды на урожай... И раз Михаил не вернулся, то, скорее всего, погиб. Сейчас семья ищет место его захоронения. Наверняка знают только одно - немцы ответили, что в плену такой не числился. Так что могилу Михаила Алексеевича Королькова искать надо, по всей видимости, на Ленинградском фронте. Если она была, эта могила...»

Мария Слепакова осталась одна. Продолжала ждать Михаила. Писала в разные инстанции. Ей подтверждали, что ее муж - «без вести пропавший». А потом она пошла в суд – чтобы ее брак признали действительным. Многочисленные свидетели факт семейных отношений подтвердили, и Мария Слепакова официально стала женой Михаила Королькова. Не вдовой погибшего фронтовика, а женой пропавшего без вести солдата.

На фото: Татьяна Назаренко

«Разница в статусе была чувствительной, - поясняет Татьяна Назаренко, - вдовы фронтовиков имели хоть небольшую, но помощь от государства... Наверное, Мария Слепакова могла выйти замуж повторно – молодая, здоровая, работящая, бездетная. Но она всю жизнь хранила верность погибшему супругу. Нерастраченную материнскую нежность отдавала племяннице – ее, как и дочку, звали Маргаритой. Маргарита искренне считала, что у нее две матери – одна просто «мама», а другая - «мама Маня». Именно у Маргариты Ивановны и остался семейный архив Марии Слепаковой».

На фото: Михаил Корольков на фронте

На фотографиях из этого архива – та жизнь, которую Мария Слепакова хотела бы прожить, но не дано было. Вот фотография 1940 года, где она с мужем-комсомольцем. Вот военное фото Михаила Королькова. Вот – ждущая его с фронта Мария с дочкой и сестрой... А вот – уже послевоенный семейный портрет - повзрослевшая Мария с супругом, уже несколько лет, как пропавшим без вести.

Фотоколлаж конца 1940-х гг.

После войны мастеровые люди охотно предлагали услуги по «редактированию» фотографий - переснимали исходные фото, ретушировали, раскрашивали, «переодевали» людей, составляли групповые композиции. Это было обычным явлением. И Мария Слепакова создавала на фотобумаге совсем иную жизнь. Больше всего дорожила фотографией, на которой несложившаяся семья сидела вместе – Мария, не вернувшийся с фронта Михаил и никогда не увиденная им дочка Рита. Умирая, Мария попросила оставить с ней эту фотографию навсегда.

«Вот такая история, связанная с обычными вещами, которые хранятся практически в любой в семье, - завершает рассказ Татьяна Назаренко. - И мне бы очень хотелось, чтобы люди, прочитавшие эту историю, не остались безучастными. Поэтому я готова вручить небольшой приз тому, кто правильно назовет технику, в которой любила вышивать Мария Слепакова – если судить по хранящимся в музее предметам».

«В качестве приза, – продолжает Татьяна Назаренко, – библиографическая редкость, книга томских писателей о Великой Отечественной войне «Путь памяти», изданная тиражом всего 200 экземпляров. В ней, кстати, есть эпизод, посвященный и нашим сегодняшним героям – Михаилу Королькову и Марии Слепаковой».

Фото: Сергей Коновалов

Источник − «История одной вещи», совместный проект с ТВ2