Версия для слабовидящих АА
Время работы: 10:00 – 18:00
Вторник – среда
Понедельник, четверг, пятница, суббота, воскресенье — выходной
В этой подборке довольно много фотографий. Вероятно, событие, которое отражено на снимках, казалось фотографу достаточно важным. Речь идёт о демонстрации протеста против вынесения смертного приговора Фридриху Адлеру.
Личность этого австрийского социал-демократа весьма примечательна. Прежде, чем он стал заниматься партийной, журналистской и политической деятельностью, Фридрих Адлер занимался наукой и был товарищем Альберта Эйнштейна во время их совместного обучения в Швейцарской высшей технической школе. Позднее отказался от места заведующего кафедрой физики в Пражском университете в пользу Эйнштейна, обосновав это тем, что Эйнштейн более достоин места, а отказ был вызван антисемитскими настроениями и предрассудками университетской администрации. С 1910-х гг. от науки Адлер отошёл, занимался партийной работой, вступив в австрийскую социал-демократическую партию, где возглавил её левое крыло. С началом Первой мировой войны, выступал не только против самой войны, но и против позиции своей партии, которая заняла проправительственную милитаристскую позицию, предав, с точки зрения Адлера, интересы рабочего класса. В своей борьбе против политики своего правительства, Фридрих Адлер счёл возможным пойти на политический террористический акт – он застрелил Карла фон Штюргка, министра-президента Австро-Венгрии. Адлер был схвачен, отправлен в тюрьму; в мае месяце 1917 года состоялся суд, на котором ему был вынесен смертный приговор.
Таким образом, Фридрих Адлер стал одним из символов антивоенных настроений и антивоенного движения, которое приобрело некоторый размах во всех европейских воюющих странах. Так что призыв российских социалистических антивоенных движений «за мир без аннексий и контрибуций» вовсе не был направлен в пустоту, слишком велика была усталость от войны у людей со всех сторон конфликта. Первая мировая война потрясла население Европы, настолько огромны были масштабы потерь в позиционной окопной «мясорубке», настолько смертоносным стало оружие, вплоть до применения оружия массового поражения – отравляющих газов.
В Томске 28 мая состоялась демонстрация протеста против вынесения австрийским правительством смертного приговора Фридриху Адлеру. Организаторами демонстрации были социалистические партии, Совет солдатских депутатов, а также исполнительный комитет Губернского народного собрания, выступивший с таким заявлением:
«Австрийскому социалисту Фридриху Адлеру реакционное австрийское правительство вынесло смертный приговор за его борьбу в пользу всеобщего мира среди свободных народов против захватных стремлений буржуазии всех стран. Томский губернский исполнительный Комитет протестует с глубоким негодованием против акта смертной казни, позорящего всё человечество и отвёргнутого российским Временным правительством…».
Об этом суде и приговоре много писала томская пресса. В сообщениях и заметках подчёркивалось, что Адлер – один из немногих представителей европейской социал-демократии, кто остался верен идеалам интернационализма «в чёрные дни мировой войны, когда идеалы Интернационала были опрокинуты жестокими фактами жизни….голос Адлера в Австрии и Либкнехта в Германии одиноко звучали среди хора голосов империалистически настроенных социал-демократов». Выражалась уверенность, что «героические усилия одинокого социалиста» разбудят мощные силы, которые приведут Австрию к поражению своего деспотизма и к революции, подобно тому, как это произошло в России, и надежду на то, что антивоенное движение даст шанс на восстановление разрушенного Интернационала.
В газете Совета офицерских депутатов «Гражданин офицер», в статье, посвящённой этому суду и протестам социалистов всего мира против приговора, была приведена речь Фридриха Адлера, в которой он объяснял мотивы своего поступка:
«Если, действительно хотят вникнуть в мотивы, побудившие меня к убийству Штюрка, я скажу, что я не антипатриот. Именно любовь к родине и преданность моей партии сделала меня таким, каков я есть. В моей брошюре относительно бесчеловечности войны вообще, я открыто заявил, что признаю бесчеловечным всякое насильственное лишение жизни вообще. Но вы должны понять, что мы живём в эпоху варварства. Если в настоящее время отцы и сыновья жертвуют на войне своей жизнью, чтобы уничтожить другие жизни, то естественно спросить себя, не следует ли нам пожертвовать своей жизнью для того, чтобы покончить с этим варварством… Однако, я спрашиваю вас, возможно ли быть истинным христианином в эпоху варварства и обесчеловечивания культуры. Приходится признать, что мы живём в такое время, когда убийство иногда делается нашим долгом, обязанностью. Убийство не может оставаться привилегией господствующих классов. Я не знаю, суждена ли мне смерть или бесконечное прозябание в тюрьме. Я имею только одно желание, чтобы в предсмертный миг мои нервы остались достаточно крепкими, чтобы и в это мгновение я мог бросить последний призыв к борьбе. Теперь, прощаясь со всеми моими друзьями, близкими и соратниками во всём мире, я напоминаю, что духа нельзя умертвить».
В Томске накануне проведения демонстрации вышли сообщения-анонсы во всех газетах города с приглашением всех сочувствующих на мероприятие, расклеены афиши. Было объявлено место сбора (Базарная площадь), время (11 часов), маршрут (по Почтамтской улице до Ново-Соборной площади, где должен состояться митинг).
Как сообщалось в газетах, в демонстрации приняли участие все местные социалистические организации, а также профсоюзы и национальные организации. Манифестантов было около 8 тысяч человек, большинство из которых составляли солдаты. На самом большом плакате были написаны все главные лозунги этого дня:
«Долой смертную казнь. Привет тов. Адлеру. Война-войне. Да здравствует мир без аннексий и контрибуций. Мир хижинам – война дворцам. Да здравствует III Интернационал».
По дороге участники манифестации пели Марсельезу. На площади Революции (как теперь стали называть Ново-Соборную площадь) были установлены две трибуны, с них выступали ораторы, которых корреспонденты насчитали 40 человек. Речи их сводились к главной мысли: необходимо выражать свой решительный протест против приговора, чтобы под давлением общественности не дать австрийскому правительству расправиться с «лучшим сыном, гордостью всего человечества» Фридрихом Адлером.
Конечно же, социалистические партии использовали это событие для привлечения людей под свои знамёна. Поскольку демонстрация была довольно многолюдная, можно предполагать, что антивоенные настроения были распространены среди населения довольно широко. На фотографиях хорошо заметно упоминавшееся в газетах того времени преобладание солдат среди демонстрантов. Но не только они: в этой акции протеста приняли довольно широкое участие военнопленные, колонны которых запечатлены на снимках.
Помогла ли такая солидарность мировой социал-демократии самому Фридриху Адлеру? Судя по тому, что смертный приговор был заменён на пожизненное заключение, мы можем считать, что помогло. А судя по тому, что менее чем через год в Австро-Венгрии с антивоенных массовых выступлений началась революция, в результате которых пала Австро-Венгерская монархия, а Адлера в 1918 году амнистировали и встречали из тюрьмы как героя, то сбылись даже вроде бы дежурно-риторические пожелания о том, чтобы Австрия последовала вслед за Россией по революционному пути. Крот истории роет свои норы очень причудливо….
В нашем революционно-поэтическом альбомчике есть текст песни, очень подходящей к теме сегодняшнего разговора. Это так называемая «Марсельеза оборонцев» - ироническая стихотворная версия «Марсельезы», текст которой написан от имени условного «оборонца» и излагает его кредо. Текст «Марсельезы оборонцев» был написан ещё в 1916 году, поэтому в нём встречаются упоминания некоторых уже устаревших реалий, вроде государственной Думы, Милюкова и Гучкова. Но в целом, эта политико-поэтическая шутка не утратила смысла и в 1917 году. Музыка та же.
Оборонцами стали называть в России представителей разных партий и движений, которые после начала мировой войны заняли позицию поддержки своих капиталистических правительств, даже если это противоречило главным партийно-идеологическим доктринам марксизма и социализма. В основном вспоминают в связи с этим социал-демократов, в рядах которых с началом войны произошёл раскол на «оборонцев» и «интернационалистов» (тех, кто считал, что война ведётся в интересах империалистов, эксплуататорских классов; в интересах же рабочего класса – насущная необходимость «превратить империалистическую войну в гражданскую», против своих капиталистов). Справедливости ради стоит сказать, что подобный раскол, как глобальный тектонический разлом, прошёл почти по всем партиям; «оборонческие» и «интернационалистические» фракции появились и среди эсеров, трудовиков, других общественных движений.
P. P. S. Антивоенные стихотворения из того же источника
