Чайная чашка и 47 ронинов

В 1972 году краеведческий музей купил у Сафроновой М.И. за 2 рубля японскую «пиалу». Она оказалась чайной чашкой с крышкой (по-японски «футацуки-но чаван»). На внешней стенке чашки изображены две группы из полусотни вооруженных мужчин, большинство которых одето в черно-белые куртки. На внутренней стенке по кругу идет надпись в 50 строчек.

Количество воинов и особый узор на рукавах (он называется «горная тропка») подсказал нам, что на чашке изображены персонажи из сюжета, наиболее известного в России как «47 самураев» или «47 ронинов» (ронин – воин, оставшийся без господина). В Японии же этот сюжет могут называть «месть Ако», «инцидент Ако» и «сокровищница вассальной верности».

Вкратце история такова.

В 1701 году князь Асано Наганори (правитель земель Ако) был назначен церемониймейстером сёгуна Цунаёши. Князь Асано не знал всех тонкостей этикета и обратился к человеку по имени Кира Ёшинака, преподнеся ему дары. Жадному Кире дары показались слишком скудными, и он специально дал дурные советы, а на встрече сёгуна притворился, будто бы князь Асано ничего не спрашивал заранее, то есть был халатен в своих обязанностях. Раздосадованный князь Асано напал на Киру и ранил его в лоб. После этого правитель Ако был вынужден совершить сэппуку (ритуальное самоубийство) за нарушение дворцового распорядка.

Вассалы князя Асано тоже должны были сделать сэппуку — доказать, что они верны своему суверену. Но один из старших вассалов, Оиши Ёшио, решил, что одного лишь сэппуку мало, нужно отомстить Кире. Он отобрал из числа бывших самураев Ако 46 достойных воинов. Более года ронины притворялись, что они забыли о мести, но на самом деле собирали информацию о враге и ждали подходящего момента. Наконец, в 1703 году, они со штурмом ворвались в особняк Кира, опознали его по шраму на лбу и убили. Голову Киры они поднесли на могилу князя Асано, сами же стали ждать суда.

Их дело разбиралось долго. Сёгун советовался со многими людьми: с одной стороны, деяние ронинов было сродни подвигу, с другой, они нарушили закон. В итоге сёгунат предписал всем мстителям совершить сэппуку. Причем для самих ронинов совершение сэппуку не было несправедливостью — так они смывали с себя позор за совершение преступления и оказывались совершенно чисты. Таким образом, 47 ронинов — это идеал не только верности господину, но и чистого имени.

Сюжет «мести Ако» обрел популярность уже через 12 дней после совершения ронинами сэппуку – в Эдо (будущий Токио) анонимно поставили пьесу Кабуки, в которой герои, замаскированные под участников старинной легенды, воспроизводили события инцидента в Ако. Через два года после событий осакский писатель Нишидзава Иппу опубликовал повесть «Сакура воинских искусств в годы Кэйсэй», в которой герои были замаскированы под простых горожан, а действие переносилось на территорию «веселого квартала». После смерти сёгуна Цунаёши, начиная с 1710 года до середины 19 века, появляется около 70 пьес, в которых персонажей уже не маскируют под других.

Самая известная пьеса – «Сокровищница вассальной верности» («Канадэхон Чюшингура»). Она была создана в 1748 г. В Осаке драматургами Такэда Идзумо, Намики Сэнрю и Миёши Сёраку. Пьеса была настолько длительна, что ее показ требовал нескольких дней. Благодаря ей сам сюжет «мести Ако» стали называть «Чюшингура».

47 ронинов стали обычными персонажами в народных сказах. Существует также множество художественных работ эпохи Эдо, посвященных ронинам, и эти работы ныне считаются классическими.  «Месть Ако» рисовали даже такие гении как Хокусай, Андо Хирошигэ, Огата Гэкко, Утагава Куниёши.

Сюжет оставался популярен в эпоху Мэйджи и в годы Второй мировой войны – он использовался в идеологических целях. В 1945–1949гг. из-за оккупации США идеи Бушидо (то есть, идеи самопожертвования за господина и самурайской чести) в массовом искусстве были под запретом, но после этого периода японцы постоянно обращались к событиям Ако – в литературе, кино и прочих видах искусства.

Это не удивительно, ведь судьба каждого из ронинов необычна.

Например, возьмем предводителя мстителей – Оиши Ёшио. Заметив, что за ним следят, он стал вести разгульный и скандальный образ жизни, притворяясь, что позабыл о чести. Его презирали за это, но Ёшио снес все оскорбления и не ничем не выдал своих планов.

Практически все ронины написали предсмертные стихотворения (в общем-то, писать стихи и вести ими переписку было нормой для аристократов и воинов).

Оиши Ёшио написал такой стих:

Жизнь господина весомее тысячи гор.

Моя же – ничтожна даже в сравнении с волосом.

Или его сын по имени Чикара. Ему было всего 16 лет, когда он принял решение пойти мстить за князя вместе с отцом. Ёшио сначала посчитал сына непригодным для дела, чересчур избалованным матерью. Но после отказа Чикара сразу же собрался совершить сэппуку, и ронины, пораженные его решимостью, приняли юношу в свои ряды.

Его предсмертное стихотворение таково:

Прощайте!

Расставаясь с жизнью,

Созерцаю снег.

Судьбы ронинов с позиции особенностей японского менталитета разбирает женщина-этнограф Рут Бенедикт в книге «Хризантема и меч». Эта книга ценна тем, что представляет собой демонстрацию нового для своего времени этнографического метода – интерпретации культуры через искусство.

Рут Бенедикт считает, что сюжет «Чюшингура» построен на противостоянии разных видов долга. Она выделяет следующие виды долга, характерные для японского менталитета и обозначающиеся специальным словом:

– долг перед императором (заодно и перед законом),

– долг перед родителями за их заботу,

– долг перед господином,

– долг перед учителем.

Возьмем, например, сюжет про Каяно Сампээ (он же Каяно Цунэё). Сампээ очень хотел присоединиться к ронинам, но у него умерла мать и остался немощный отец. Отец велел заботиться о нем, отказавшись от мести. Сампээ нужно было сделать сложный выбор между верностью господину и почитанием отца. Сампээ решил последовать за господином и совершил харакири. Его родственник, Каяно Васукэ, участвовал в совершении мести, но про первого убитого сказал, что тот убит Каяно Сампээ. Таким образом, Каяно Сампээ как будто бы участвовал в битве, и на нашей чашке его имя тоже есть.

Но постойте, ронинов 47, а на чашке – 50 имен. Чтобы понять, кто «затесался» в ряды ронинов, нужно было перевести все надписи. Первая проблема при атрибуции – иероглифы местами сильно стерлись, их сложно разобрать. Вторая – современное и старое написание имен могут различаться. Кроме того, даже японские источники порой приводят по две или три версии прочтения имен ронинов. Нам удалось выяснить, что помимо 47 ронинов написаны имя князя Асано Наганори, имя Каяно Сампээ (того вассала, что участвовал в мести «символически» уже после своей настоящей смерти), и имя Яманоя Рихээ – торговца, который достал мстителям для ночной атаки 20 копий и был за это арестован.

Для музейных сотрудников крайне важно знать место и время создания предмета. Найти их бывает крайне сложно – нужно сопоставить технику изготовления керамики и проверить клейма, а они могут быть записаны иероглифами или быть похожими на иероглифы, а также меняться со временем.

Вероятнее всего, нашу чайную чашку стоит отнести к марке «Кутани» (九谷 – иероглифы «девять» и «долина»). Эта марка имеет довольно старые корни.

Изготовление первой керамики Кутани началось еще в 1655 году, но спустя сотню лет производство прекратилось по неясной причине. Эта керамика называется «старая Кутани». В 1823 году торговец Ёшидая Дэнъэмон решил возродить производство Кутани. Керамика обрела известность в начале эпохи Мэйджи. Со временем Кутани стали выпускать очень много продукции и даже экспортировать ее. Работы Кутани показывали на венской Всемирной выставке в 1873 г.

Особенность такой керамики – надглазурная роспись, печатные рисунки и яркая палитра. Сначала прорисовывали тонкий контур рисунка, потом его отдельные части «заливали» красками разных цветов. Стиль называли «госай» – пять цветов. Кроме того, оказалось,
что керамисты Кутани почему-то отдавали предпочтение сюжету «мести Ако». Быть может,
это связано именно с продажей керамики европейцам, плененным загадочной японской культурой и особенно – рыцарскими идеалами самураев, образцом которых являются 47 ронинов.