Со-Действие – 6. Размышления над «Семейными АзБуками»

В рамках реализации проекта «Центр практической истории «Со-Действие» (При поддержке Фонда М. Прохорова) Томский областной краеведческий музей отслеживает подобные проекты на других территориях. Задача, скажу вам, непростая. Материала очень много. Исследования семейной и локальной истории сейчас популярны. Рядом трудятся над подобными проблемами Кузбасс, Новосибирская область, Урал…

Наши коллеги – музейные работники из Тольятти вышли на контакт с нами сами, предложив содействие. В 2017-2018 году они разработали авторскую программу «Семейные АзБуки». Авторы – Л.В. Черняева, А.В. Смирнова, М.Н. Желтиков получили поддержку Международного открытого грантового конкурса «Православная инициатива 2017-2018».

Программа эта состоит из 14 занятий, разбитых на три модуля: «Семейная история», «Национальная/локальная история» и «Универсальная история».

Интересно, что авторы подошли к программе не только как краеведы, но и как психологи.

Согласно аннотации «программа актуализирует проблему обесценивания прошлого и опыта поколений предков». Причем рассматривается не только патриархальный дореволюционный опыт, где православие было высшим ценностным ориентиром (что логично, учитывая конкурс, в котором тольяттинские музейщики получили поддержку). Как ценностная система, достойная изучения, понимания и включения в культурный багаж рассматривается и опыт 7 десятков лет Советской власти. Сопоставить, сравнить и  найти ценное в двух различных системах – вот что предлагают тольяттинцы.

События 1990-х годов нарушили связь поколений, передачу ценностных ориентиров и преемственности поколений. Программа нацелена на интеграцию культурного наследия семьи-локальной территории-страны и формирование образа предка как личностно-значимого.

О. как, осмысляя собственный опыт, отмечали авторы программы, предки наши – люди разные, сложные и неоднозначные. Семейные истории – еще то скопление шекспировских страстей и скелетов в шкафах. Одна из авторов программы, А.В. Смирнова, отмечает:  на занятии в воскресной школе слушательница на призыв знать и включить в свой образ предка всех членов рода с их опытом, личными знаниями уточнила: «И с грехами?». (Методическое пособие «Дополнительная образовательная программа «Семейные АзБуки». Тольятти, 2018. С. 21)

Да, и с грехами тоже. Тут авторы ссылаются на точку зрения Берта Хеллингера.

Теория Хеллингера преследует меня с самого начала работы над проектом «Сибиряки вольные и невольные». Берт Хеллингер – немецкий философ, богослов и практикующий психолог. Его теория, что при психотерапии человек может и должен работать не только со своим жизненным опытом, но и с опытом рода – спорная. Противников у него много, и аргументы их весьма убедительны. Как психолог Хеллингер в первую очередь практик. Он нашел удобный инструмент, он с ним работает и получает нужные результаты. Оставим психотерапевтам и психологам право решить, насколько эти взгляды научны.  Мне Хеллингер интересен в первую очередь как философ и этик.

Система его взглядов на род позволяет посмотреть на генеалогию и самопознание под весьма углом зрения. Кого заинтересует – могу посоветовать не довольствоваться моим дилетантским пересказом, а обратиться к трудам этого оригинального мыслителя, а заодно решить, насколько его интуитивные прозрения научны с точки зрения психологии.

Итак, то, что показалось мне особенно интересным, вызвало удивление, несогласие и признание  рациональности данного положения одновременно. Род – это система. Она формируется в историческом процессе. А процесс этот состоит не только из позитивных воздействий. Представим себе твердый материал, например, камень. Из глыбы высекается статуя. То, что отсечено – назад не вернется. И все неточные или случайные удары оставляют след – можно, конечно, попытаться замаскировать нежелательные изменения, но след останется все равно – хотя бы в том плане, что придется учитывать дефект. Известно, что  шедевр Микеланджело «Давид» имеет  именно такое воплощение, потому что над глыбой уже потрудился другой скульптор. В результате выбор позы, в которой изображен победитель Голиафа был резко ограничен.

Так и род. Это живой организм, формирующийся по принципу «из песни слова не выкинешь».

В род входят все его люди, связанные не только узами крови. Туда включаются и те, кто пришел из другого рода (в результате брака и усыновления), а также – все те, кто повлиял на жизненный путь рода. Вот тут - внимание!

Обычно мы легко и охотно принимаем в родовую систему тех, кого оцениваем положительно. И тех, кого знаем. И даже так: готовы принять тех, кого не знаем, но допускаем их положительный облик. А как быть с теми, кого хотел бы забыть? Разведенные жены и мужья, супруги от предыдущих браков, умершие в младенчестве и не рожденные дети. Родня, о которой вспомнить стыдно или опасно. И это – только  те, кто действительно является членом семьи.

Среди тех, кто оказал влияние на род – не только друзья, помощники и соратники. Туда входят те, кто принес вред. С этим довольно трудно согласиться: что в твоей системе рода (той, от которой ты ждешь опоры, поддержки, с которой связана самоидентификация) – не только друзья, но и враги.

Да-да. Все те, кто нанес вашему роду вред, даже самый тяжкий и непоправимый – это тоже часть его существования. И насколько вмешательство палача сказывается на роде жертвы, так и жертва влияет на судьбу рода своего убийцы. Кажется слишком заумным? Но не будем забывать – Хеллингер, родившийся в 1925 году, живет в Германии. Стране со страшным историческим наследием. Стране, где рядом живут потомки жертв нацистского режима, потомки пассивных соучастников преступлений режима (все те, кто молчал из страха или был призван в армию и воевал) и потомки осужденных нацистских преступников. И всем им надо как-то связать семейную память о дедах и отцах с чужой памятью (включая общее мнение большинства людей о нацизме). Это трудно всем – не только детям и внукам преступников. Немало написано о психологических проблемах освобожденных узников концлагерей, жертв Холокоста и их потомков - Жить с обидой, с жаждой мести, с болью потерь и  родовым страхом – мучительно и разрушительно. Простить? Берт Хеллингер – христианин, а Христос учил прощать. Но это легко сказать: «Прощать». Положа руку на сердце – вам прощение обиды (серьезной обиды, хотя и не фатальной) дается легко? А ведь тут речь идет о смерти и о преступлениях. Ну, у Германии своя судьба, а у России – своя.

У нас свои страницы истории, разговор о которых способен породить яростные дебаты. В первую очередь – тема массовых репрессий. И говорить о них страшно, и молчать нельзя. И жить с этой травмой трудно, и никак не затянется. В этом отношении поиски Дениса Карагодина (человека, который нашел всех людей, причастных к аресту и расстрелу его предка Степана Карагодина) – дело вполне осмысленное.

А последствия – когда Денису написала внучка одного из причастных к расстрелу Степана Карагодина, и тот ответил ей «Актом гражданского согласия и примирения» – и вовсе могут послужить примером для людей, через семьи которых прошла эта беда.

И вот перед нами опыт тольяттинских музейщков. Хорошая, вдумчивая, и, что важно - не тенденциозная программа. Дорожка, пройдя по которой многое узнаешь, многое поймешь, о многом задумаешься.

Томский областной краеведческий музей намеревается подписать договор о сотрудничестве с Тольяттинским краеведческим музеем. Так что у томичей появится возможность познакомиться с интересной разработкой наших коллег.