О музее / К 100-летию со времени основания музея / Век back / История Томска, Сибири. Краеведение

3 июля. Продразвёрстка: агитаторы, вперёд!

104 / 233

 

Чашка хлебопечная. Кап. Томская губерния, Причулымье. 1-я половина Xвека (из фонов ТОКМ)

 

Кто же в нашей стране, если хоть чуть интересуется историей, не слышал о продразвёрстке – вынужденном и вопиющем проявлении военного коммунизма? Эта мера рассматривалась как одна из важнейших для спасения советской республики – в стране, истерзанной гражданской войной и интервенцией, отчаянно не хватало продовольствия; особенно в городах.

В большей части Сибири, в том числе в Томской губернии, продразверстка пустила корни в начале 1920 года, после восстановления советской власти. Разгар этой крестьянской «повинности» пришёлся на второе полугодие 1920 года – начало 1921-го. В первую же половину 1920-го продразвёрстка не вошла ещё в полную силу и проводилась довольно мирно (хотя не без эксцессов) – ведь новые органы власти только-только налаживали свою работу, осваивались со своими задачами, ресурсами и полномочиями.

Сначала поставки хлеба от крестьян в «казну» вообще шли добровольно, «самотёком», посредством закупок. Но этот приток сравнительно быстро закончился. Селяне разочаровались в сдаче хлеба государству – ведь на вырученные средства мало, что можно было купить: и деньги – что «фантики», так обесценились, и установленные властью «твёрдые цены» были значительно ниже рыночных. К тому же Транссиб работал с большим скрипом – не хватало ни паровозов, ни вагонов для массовой отправки продовольственных грузов к голодающим рабочим европейской части страны.

Но по мере утяжеления ситуации с продовольствием в центре страны, возращения железнодорожной магистрали в рабочее состояние, вожди российского пролетариата с воодушевлением и нетерпением стали ожидать из-за Урала, из огромного края, освобождённого от белых, эшелонов с зерном, маслом и другими продуктами. – Ведь все помнили, как когда-то, до революции, миллионы пудов питательных грузов вывозились из Сибири в другие регионы страны и на экспорт.

Да, в сибирской деревне имелись «излишки» хлеба, но, как позже оказалось и как предсказывали некоторые специалисты по продовольствию уже в 1920 году, далеко не в том количестве, на которое «отцы» продразвёрстки рассчитывали и которое всё жёстче требовали.

Томский губернский и уездные продкомы взялись за организацию продразвёрстки и выполнение спущенного «сверху» плана в феврале-марте. Правда, и тогда мероприятия не вышли на максимальную планку допустимого политикой продовольственной диктатуры. Частично сохранялась (хотя и ограничивалась) свободная торговля продуктами питания. Подлежало развёрстке в ту пору только ½–¾ «излишков», и проводилась она сравнительно мирно. В деревню отправились агитаторы-инструкторы, которые, переезжая из деревни в деревню, из волости в волость, устраивая собрания, рассказывали крестьянам о новшестве и как его реализовать.1 В это время упор был сделан на агитацию с опорой на сельскую администрацию – волостные и сельские ревкомы.

Суть продразвёрстки заключалась в следующем. Сверху спускали определённое задание,2 а в губернии задания «развёрстывались» по уездам,3 в уездах – по волостям, в волостях – по селениям, а в селениях по домохозяйствам (для этого в каждом дворе нужно было учесть продукты, подлежавшие развёрстке). Сельские хозяева, не сдавшие к установленному сроку причитающееся на них количество хлебофуража, подвергались безвозмездному принудительному изъятию обнаруженных у них запасов. К «упорствующим» и «злостно скрывающим» свои запасы применялись суровые меры, вплоть до конфискации имущества и лишения свободы по приговорам народного суда.4

По замыслу, за небольшую плату, по «твёрдым ценам», должны были изыматься только излишки сверх определённого нормативом минимума, необходимого для личного потребления и семенного фонда. Развёрстывали не только хлеб (пшеницу, рожь), но и фураж (овёс, сено), мясо, масло, яйца. Крестьяне свозили продукты на приёмные пункты (если расстояние от селения было больше 60 вёрст, им за доставку немного доплачивали5), приёмщики выдавали сдатчику документ, на основе которого можно было бы потом получить оплату деньгами или натурой – например, в потребительской лавке некоторые промышленные товары, бывшие в разорённой стране в большом дефиците, – соль, спички, ткани и то, в чём особенно нуждалось тогда село – серпы, косы и пр.

Недаром, даже только слухи о скором обмене продовольствия на промышленные товары подвигали крестьян сразу сдавать «положенное», а армейские отряды забирали в свои «заготовительные» походы по томским деревням для обмена на хлеб мыло, спички, между прочим, бывало, пожертвованные красноармейцами из своих пайков.

Это было в замысле. На деле, как водится, многое получалось по-другому. Обменный и денежный фонд, находившиеся в распоряжении губпродкома,6 были намного меньше потребного. Кроме того, мягко сказать, неопытность большинства инструкторов, недоработки властных органов того времени влекли за собой несправедливости в обложении, когда более слабые хозяйства, малохлебные селения вынуждены были перенапрягаться, чтобы справиться с продразвёрсткой. А к этому ещё прибавить злоупотребления властью, что у гражданских, что у военных «продовольственников» (бывали даже случаи самочинных расстрелов!).

Кстати сказать, за крестьянские «излишки» развернулся род скрытого, а иногда и явного невольного соперничества между «штатскими» и военными продовольственными организациями. В отличие от гражданских продинструкторов опродотдел 5-й Армии уже зимой 1920-го посылал в уезды за покупкой, обменом и конфискациями продовольствия небольшие вооружённые отряды (человек 10–12) для организации поставок в части Красной Армии. «Конкуренция» порой доходила до вопиющих случаев, когда армейские снабженцы конфисковывали продукты, привезённые крестьянами для упродкома.

Разумеется, крестьяне, не желавшие «за так» расставаться с тем, что доставалось тяжким трудом, старались избегать полного опустошения своих семейных запасов.

…Весенняя распутица на время приостановила подвозы из селений. Затем селян занял сев, молотьба зерна прошлого урожая…

А в это время, в мае-июне, губернские и уездные власти обсуждали планы и принимали решения для перехода к более жёсткому нажиму на деревню, чтобы без всяких проволочек и отговорок продразвёрстка была выполнена. – Крестьянин, ты должен накормить Красную Армию и голодающих рабочих промышленных центров рабоче-крестьянской республики!

_____________________________________________________________________________________________________________

[1] В начале апреля 1920 года в Томском уезде была проведена даже специальная «неделя продовольствия» – с массированным выездом агитаторов в селения для разъяснения цели, условий, задач продразвёрстки, побуждения к её выполнению, а также для выяснения настроений в крестьянской среде.

[2] Задание по продразвёрстке основывалось на данных о посевных площадях, урожайности за прошлые годы: для Томской губернии – брались устаревшие данные за 1917 и лишь отчасти 1919 год. Исследователи усматривают в этом источник завышенных ожиданий от результатов развёрстки.

[3] Тогда в Томской губернии начитывалось 6 уездов (Каинский, Кузнецкий, Мариинский, Новониколаевский, Томский, Щегловский) и Нарымский край. В ходе продразвёрстки губерния была разделена на 9 районов в зависимости от их специфики: были хлебные волости и селения (в основном в южной части губернии), какие-то в большей степени развивали скотоводство, огородничество и пр. Были также в силу климата «бесхлебные» территории – как например, Нарымский край, который сам нуждался в поставках муки при внутригубернском перераспределении продовольствия.

[4] Декрет Совета Народных Комиссаров. О разверстке между производящими губерниями зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства (11.01.1919).

[5] 10–15 коп. за версту.

[6] Между прочим, Томский губернский продком, после переноса центра губернии в Томск, остался на прежнем месте – в Новониколаевске, ближе к земледельческим волостям.