22 июля. Продувёртки и продмеры

Плакат «Крестьяне, дайте хлеба революции!». РСФСР. 1919 год (источник изображения) 

Сибирская деревня приняла идею продразвёрстки, мягко говоря, без восторга. С одной стороны, платить «налоги», конечно, надо, но чтобы изымать все излишки?!

Крестьяне сборщикам продразвёрстки пеняли на свою бедность, на дождливое прошлое лето, которое не позволило собрать хороший урожай и заготовить корма. А овощи, мол, вообще только для собственных нужд выращиваем. А и были излишки – так уже давно продали. Да ещё на скотину был падёж. И продразвёрстку никак выполнить «не мочно». А что соберём, так лучше в селе/волости оставить – своих бедняков полно…

Кто-то попытался быстренько, по-тихому продать излишки. Ан, нет, не получалось. По дорогам стояли заслоны. – В мае в Томской губернии вышел запрет на свободную торговлю: сбывать на рынке свою продукцию было нельзя, пока не выполнишь развёрстку.

Хлеб, скот старались припрятать. Производившие обыски у томских крестьян где только не обнаруживали схроны. Зерно зарывали в амбаре и в подполе, заваливали стогами сена, рассыпали по сундукам и шкатулкам… Но поднаторевшие и настырные «продсыщики» вновь и вновь обнаруживали заначки. А один дотошный, неустрашимый продотряд выкопал припрятанный запасец даже из-под склада… навоза. Но вот то, что предусмотрительными крестьянами закапывалось на полях, найти можно было, пожалуй, только случайно (правда, такое зерно, запрятанное в земельных ямах-хранилищах, легко портилось, а употреблявшие его могли отравиться).

Агитаторы-большевики ещё зимой-весной встретились в деревне с контрагитацией, и подчас коммунистам приходилось оправдываться. Слышались упрёки в сторону органов власти в том, что собранный хлеб в громадном количестве «гнил на станции» – зимой его из-за нехватки вагонов долгое время не удавалось вывести (но вывезли же!). Говорили, что немало хлеба, оторванного с сердцем у селян, теряется в дороге из-за бесхозяйственности, плохой тары (прелых, порванных мешков) и хищений. Эти слова имели под собой основание. Вышедшее в мае распоряжение томского продкома об использовании при перевозках продовольствия только добротной упаковки как раз было вызвано необходимостью исправить сложившуюся ситуацию.

Крестьяне с прищуром вопрошали городских агентов упродкома. – А что, твёрдые цены¹ будут устанавливаться на промышленные товары или только на продовольствие (мол, где справедливость в отношении города и деревни)? А правда ли, что собранный хлеб и другие продукты пойдут на питание городских лодырей-коммунистов, которые работают-то всего по 6 часов в день,² тогда как в деревне крестьянин трудится почти круглосуточно? А иногда слышались речи и похлеще. Например, бывшие алтайские партизаны, ещё недавно сражавшиеся, как и большевики, с колчаковцами, говорили про своих недавних союзников, что «коммунисты – грабители и набивают себе карманы, и что они хлеб отправляют за границу, а потом и сами уедут туда»…³

Ещё одна «увёртка» деревни, выдвигавшаяся зимой, – хлеб сейчас ссыпать на общественные пункты нельзя, он сырой, испортится. Вот придёт весна, обмолотим, и тогда вывозите, сколько влезет – ещё вагонов и барж у вас не хватит...

С этим аргументом даже часть продагентов согласилась: видимо, в нём, действительно, был резон. Тем более, что весной, действительно, развернулась компания по обмолоту собранного хлеба. Молотили красноармейцы, крестьяне, в порядке трудовой повинности посылали на молотьбу горожан, беженцев …

Как только подросла трава, к Томску двинулись стада коров, овец… Правда, пастбища со временем оказались вытоптаны, а скот, и без того ослабленный бескормицей, стал гибнуть от голода и болезней. Железная дорога, как могла, запасалась ледниками, но всё равно не успевала… И такая ситуация тоже наполняла горечью сердца крестьян и попадала в копилку аргументации о негодности продразвёрстки.

А между тем, центр и губернские органы власти давили на нижестоящих. План по развёрстке выполняется недостаточно! Вообще его требуется увеличить! – Примите срочные меры!

И вот томский профсоюз, томский партком мобилизуют по 40 человек для усиления штата агитаторов упродкома. А в середине июля в сибирскую деревню двинулись продотряды, вооружённые и укомплектованные как местными сторонниками советской власти, так и рабочими, прибывшими из городов европейской части страны (полагали, что они, хлебнувшие горя и голода, не будут чикаться с укрывателями). Каждый продотряд насчитывал человек 25–30. Возглавлял его комиссар-большевик. Эта команда отвечала за сбор в 1–3 волостях всех видов продовольствия и фуража (продразвёрстка к тому времени распространялась уже на десяток наименований).⁴ В своей работе продотрядники сочетали методы убеждения и принуждения. В качестве идейного оснащения был принят лозунг В.И. Ленина по работе в деревне, который в устах пропагандистов звучал так: «защищай бедняка, не обижай середняка, ограбь кулака»! Продотряды, направляясь в деревню, знали – грабить можно.

__________________________________________________________________________________________________________

[1]  Т.е. невысокие, установленные директивно властными органами.

[2] Советским законодательством в 1917–1918 был установлен 8-часовой рабочий день с некоторыми исключениями (на опасных производствах и перед праздниками он был сокращённым). В реальности ситуация складывалась по-разному. Так, в Томске 1920 года продолжительность рабочего времени удлинялась у некоторых работников до 12 часов (на это, например, жаловались те, кто работал на мельницах, банщики и др.). Практиковались систематические сверхурочные работы. И, разумеется, выходившие на субботники также фактически удлиняли своё трудовое время. Но были и такие лица (в основном, из служащих), рабочий день которых был меньше «декретного» времени.

[3] Цит. по: Кокоулин В.Г. Продовольственная политика в Сибири в период "военного коммунизма" (август 1919 - март 1921 г.) // Клио. 2011. № 4 (55). С. 105.

[4] См. Шишкин В.И. Продотряды // Историческая энциклопедия Сибири