21 декабря. Мастера «крылатого письма»

Стенографирование (источник: внешняя ссылка )

«Нашей первой задачей является учёт русских стенографических сил…

Большой спрос на стенографов доказывает, что стенография признана в  Советской России одной из необходимейших профессий»

С. Юдина.1923 год^[1]

Стенография^[2] – скоростное письмо, искусство сокращённо и быстро записывать речь говорящего с помощью специальных знаков и сокращений. Эпоха глобальных перемен, наступившая после Октября 1917-го, была насыщена множеством декретов, постановлений, лозунгов, провозглашений и, конечно же, дебатов и обсуждений. Страну охватил шквал съездов, пленумов, собраний, заседаний. Многие из них требовали ведения протокола, т.е. требовалось участие стенографов – мастеров «аэропланописи», «крылатого письма»^[3].

Однако умелые и политически надёжные скорописцы были в дефиците. Поэтому нередко правительственные учреждения испытывали в них недостаток. Аналогичная ситуация складывалась в регионах, в том числе в Томской губернии. В связи с этим в конце 1920 года по приказу губернского комитета по всеобщей трудовой повинности производился строгий учёт и регистрация всех стенографистов и стенографисток от 16 до 55 и 50 лет соответственно^[4].

Объём и сложность работы скорописцев в революционную эпоху во много раз увеличились. Только в Москве с 1917 года ежемесячно проходило до 15–20 съездов и крупных совещаний ежемесячно^[5]. Изменился и их характер. Уходила эпоха «гигиенических ораторов»^[6], пламенные речи произносились со скоростью до 140 слов в минуту. По вопросам нового революционного строительства высказывались разные мнения, разгорались жаркие споры между представителями разных взглядов. Страстные, нервные, гиперэмоциональные выступления проходили в бешеном темпе, что сильно осложняло работу стенографов. «Не только т.т. Ленин, Луначарский, Рязанов, Бухарин – гроза стенографов в смысле быстроты речей, но даже рядовые ораторы, стараясь уложить свою мысль в предоставленные им 10–5–3 минуты, сыпят по 130–150 слов в минуту, превращаясь в «пулемёты»… Стенограф напрягает все усилия, чтобы ухватить мысль оратора, характерные его словечки, творя в процессе работы новые стензначки, намёки на значки»^[7]. Далеко не все, а только очень хорошие стенспецы могли с этим справиться.

Русские системы стенографии. 1920-е годы (источник: внешняя ссылка )

Речи революционных деятелей стенографировать было особенно сложно из-за очень быстрого говорения и важного содержания. Но особенно трудно было записывать выступления В.И. Ленина, о чём свидетельствовала одна из очевидиц:

«Ленин говорит очень быстро, притом переходит с места на место, от кафедры к столу президиума, вправо, влево, и, несмотря на все мольбы стенографов до заседания не отходить далеко от их стола, на что он отвечает только улыбкой, во время речи забывает об этом. Однажды был курьёзный случай, когда стенографистка, видя, что он, несмотря на баррикады, которые сделали стенографы из кафедры и своего стола, чтобы не пропустить его, уже сделал несколько шагов, чтобы обойти эту баррикаду с другой стороны и убежать на другой конец эстрады, где уже совершенно было бы его не слышно, схватила его сзади за пиджак и потянула к себе.

Но главная трудность при стенографировании речи т. Ленина состоит в том, что стенографу приходится при этом собрать всю силу воли, всё самообладание, чтобы не поддаться тому подъёму, который охватывает всю аудиторию во время его речи»^[8].

Выдержка, самообладание, беспристрастность, «не слушать, а писать» – важнейшие качества исключительного стенографиста. Зная об их дефиците, несмотря на собственную загруженность и множественные выступления, Владимир Ильич не имел личного стенографа.

И.И. Бродский. II Конгресс Коминтерна. 1924 год (фрагмент). За столом под трибуной – группа стенографистов (Государственный исторический музей; источник: внешняя ссылка)

Множество многочасовых заседаний революционной эпохи проходило в холодных, полутёмных помещениях с плохой акустикой. Из последних сил, напрягая зрение, распухшими и потрескавшимися руками стенографисты и стенографистки выводили «тонкие, изящные значки» зачастую по 10–12 часов в день^[9]. Следствием перенапряжения и чрезвычайной усталости были хронические и профессиональные заболевания – «нервное переутомление, сердечные припадки, воспаление писчего нерва»^[10]. Чтобы ценные спецы имели возможность полноценно отдохнуть и восстановиться, в ноябре 1920 года ВЦСПС^[11] вынес постановление о дополнительном двухнедельном отпуске для стенографов.

Стенограф той эпохи – это грамотный, преданный общему делу работник, способный «схватывать мысль оратора налету, понять с полуслова то, что является злобой дня или другого революционного момента и фиксировать точно в стенограмме»^[12]. В стремительном потоке перемен и событий приходилось усваивать новые знания и совершенствовать профессиональное мастерство. Собрания и заседания день за днём, до позднего вечера, а то и ночи: «утром – по текстильной промышленности, вечером – дискуссия о профсоюзной линии, завтра – об электрификации России или тактика конницы в гражданской войне – некогда остановить внимания, некогда познакомиться по руководствам с данными вопросами, некогда выработать специальных стенографических сокращений»^[13].

В первые послереволюционные годы на сессиях ВЦИК, пленумах Советов, крупных профессиональных и партийных съездах во многих городах широко стал применяться парламентский способ стенографирования. Он представлял собой коллективное стенографирование пятью-шестью одиночными стенографами или парами. Они работали сменами по 10 минут, а в промежутках расшифровывали свои записи, диктуя их машинистке. Таким образом, к концу заседания получался готовый стенографический отчёт. Речи вождей и видных деятелей советской власти, постановления и тезисы, информация и директивы могли сразу передаваться в печать и рассылаться на места.

Такая организация работы значительно разгружала стенографистов, освобождая их от траты времени на длительное расшифровывание огромных записей. Требовалось увеличение штатов опытных квалифицированных специалистов. А их-то, как раз, катастрофически не хватало даже в столицах. Например, в Москве к концу октября 1920 года было всего 37 «съездовых стенографов». Для проведения пленума Московского губернского отдела Союза советских работников запросили несколько специалистов, но ни одного свободного не оказалось. Все 37 были заняты: «в командировках – 8 (на мирных переговорах с Польшей – 4, в Германии с т. Лозовским – 1, в поезде с т. Калининым – 1, с т. Каменевым на Южном фронте – 1, с начальником ЦУПВОСО т. Аржановым – 1), на Всероссийской тарифной конференции ВЦСПС – 10, на пленуме Союза совработников – 4, на дежурстве у т. Чичерина – 2, на лекции в Коммунистическом университете – 1, в Реввоенсовете – 2, на заседании учёного совета школы маскировки – 4, тяжело больны – 3, отсутствует телефонная связь у 3-х»^[14].

Для увеличения штата специалистов в разных городах советской республики открывались курсы стенографистов. В Москве в 1920 году были национализированы две специализированные школы стенографии Московского отдела народного образования, а в ноябре открылся Государственный стенографический институт.

________________________________________________________________

[1]Юдина С. Работа стенографов в Советской России // Вопросы стенографии. 1923.  № 1. С. 1.

[2]Название происходит от греческих словστενός – узкий, тесный и γράφειν – писать.

[3]Юдина С. Работа стенографов …

[4]Знамя революции. 1920. 2 декабря.

[5]Юдина С. Работа стенографов… С. 3.

[6]«Оrateurs de santé» (франц.) произносили речи со скоростью 90–100 слов в минуту, комфортной для стенографирования.

[7] Юдина С. Работа стенографов… С. 3–4.

[8] Там же. С. 6–7.

[9] Там же. С. 4.

[10] Там же. С. 6.

[11] Всероссийский центральный совет профессиональных союзов.

[12]Юдина С. Работа стенографов… С. 4.

[13] Там же.

[14] Там же. С. 5.