15 декабря. Резолюции рождаются в спорах

Плакат «Оружием мы добили врага. Трудом мы добудем хлеб. Все за работу, товарищи!». Художник Н.Н. Когоут. Москва. 1920 год (источник)

Первый губернский съезд советов, собравшийся в октябре 1920 года в Томске, кипел эмоциями. Как же без них? Съезд обсуждал жизненно важные вопросы экономики. Она, эта экономика, как короткое лоскутное одеяло, не могла укрыть и обогреть всех. А тянуть это одеяло на себя – значит рисковать вообще без одеяла остаться: разорвётся в мелкие клочья и… никого не спасёт. Понимать-то эту истину делегаты съезда понимали, но души выворачивали наизнанку. И съезду, и себе. Обнажали до предела зияющие хозяйственные проблемы Томской губернии…

«Чрезвычайно оживлённый обмен мнениями» сотрясал всё утреннее заседание съезда, которое состоялось 27 октября, на следующий день после доклада совнархозаа¹. Очень показательные прения получились. Как в капле воды в них отразились черты повседневности 1920 года. И много было эмоций: страсть, боль, даже обида, но и твёрдость духа, деловитость, уверенность, что все трудности будут преодолены, а задачи поэтапно решены.

Трудно удержаться от того, чтобы не привести несколько пассажей из разгоревшейся полемики.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

Отвечал заместителя председателя губсовнархоза товарищ Озол².

– Кожа гражданскому населению выдаваться не может, т.к. разута армия.

– Мобилизации для работ на шахтах будут подлежать только специалисты, туда же будут посланы и кулаки и вообще нетрудовая часть населения.

– Кто в совнархозе занимается «бумагомаранием», Озол не знает: «в губсовнархозе каждый служащий выполняет возложенную на него работу, а отдела бумагомарания в губсовнархозе нет».

– Почему раньше 100 человек сапожников вырабатывали 100 пар сапог в день, а теперь 25–30? Потому что большинство из них несознательно относится к своим обязанностям. Против этого принимаются разные меры, ведётся агитация, но пока ещё такое несознательное отношение к работе продолжается.

ОБМЕН МНЕНИЯМИ

Крик души из уезда. Председатель Каинского экономического отдела Худяков заявил, что губсовнархоз и губпродком «не работают в контакте, а это отражается на толще народной, что разные саботажники влились в продкомы, что кооперация не хочет идти по новому, намеченному ей пути, …что волисполкомы требуют инструкторов, а их не в чем отправлять, так как отдел заготовок не даёт ни одного полушубка, ни одной пары пимов», а самого Худякова даже «посадили» за то, что он «одел и обул» двух инспекторов, которым не в чем было ехать в уезд».

Обсуждение вопроса о кожах. Один из выступавших, «товарищ Пономаренко», доказывал, что крестьяне их прячут и сами делают из них обувь, но большая часть кож портится. А вот если бы 25% кож оставляли селянам, тогда они «охотно отдали бы всё имеющееся у них сырьё, так как деревня в общем понимает положение момента, но лишь боится сама остаться босой».

Товарищ Лопарёв возражает: «…если у бедняка есть только одна кожа, то ему пришлось бы оставить лишь четверть кожи, зато кулаку, имеющему 100 кож… оставили бы 25 целых кож! – Где же тут было бы правильное распределение товаров?! Всю кожу нужно сдать – и таким образом мы скорее отправим всех мастеров из деревни в город и скорее будем иметь обувь».

О «бумагомарателях» и советской бюрократии. «Приезжающих из деревни представителей, – негодовал депутат Старостин, – гоняют от стола к столу, и они уезжают домой озлобленные. Это происходит потому, что в совнархозе сидят не наши товарищи, а бумагомаратели, которые только портят бумагу: оказывается её у них много, а в деревне в ней крайняя нужда. Эти бумагомаратели говорят, что они зависят не от нас, а от разных главковерхов. Должна быть полная подотчётность губернских органов губернскому совету. «Такой волокиты, …такого бюрократизма, как в губсовнархозе, нет ни в одном советском учреждении³, достаточно сказать, что товарищи, приезжающие за 200–300 вёрст, никак не могут добраться до Щербинина, потому что их не пускают сторожа. Пока губсовнархоз отгораживается от крестьян баррикадами, крестьяне не пойдут навстречу его работе. Необходимо вменить обязанность совнархозу и эконотам⁴ иметь самую тесную связь на местах».

Товарищ. Лопарёв на это возразил, что «критикуя деятельность губсовнархоза, нужно считаться и с возможностью для него справляться с возложенными на него задачами».

О приоритетах. Из выступления «товарища Березовского». «Вопрос о продовольствии, как и вопрос о предметах первой необходимости, так наболел у всех на душе, что всем хочется посильнее отстегать и губпродкомиссара, и председателя губсовнархоза. И мне этого же хотелось. Но потом, поразмысливши, я пришёл к заключению, что не они, а мы сами виноваты в разных непорядках. Да и мы не особенно виноваты… Вспомните, товарищи, про тех пьянчужек, которые раньше бывали в деревнях: они пьянствовали и тащили из избы в кабак всё, что попадало им под руку, а бабы их, сидя без дров, помаленьку растаскивали плетни у своих изб. Но вот, пьянчужка умирал – и каково было его детям восстанавливать своё хозяйство?! – Так и в нашем сейчас государстве: сейчас всё разрушено – и всё восстановить должен губсовнархоз… Разрушали несколько лет, а хотим, чтоб губсовнархоз всё восстановил за 7–8 месяцев его работы! Нельзя забывать, что мы бросаем все силы туда, где они особенно срочно требуются. Прежде всего, нужно было восстановить железные дороги – мы бросили туда свои силы и железнодорожный транспорт восстановили. Теперь нужно накормить, обуть и одеть нашу армию – и мы все силы бросаем туда. Покончим с войной – бросим все силы на восстановление промышленности и тогда обуем и оденем себя. Нам теперь не приходится думать о себе и говорить: «почему мне не дали пимов?» или «почему мне не дали подмёток?».

…Теперь необходимо бросить все силы на трудовой фронт. Нужно ли говорить о производительности труда, если пимокаты, сапожники, работают в каморках и живут в скверных лачугах?»….

ИЗ РЕЗОЛЮЦИИ

«…задача по овладению промышленностью губернии и по созданию делового аппарата губсовнархоза, в общем, выполнена. Съезд считает, что в дальнейшем губсовнархоз должен перенести центр тяжести своей работы в область усиления самого процесса производства и широкого использования всех местных хозяйственных возможностей. С этой целью губсовнархоз должен в ближайшее время выработать подробную производственную программу на 1921 год, которую представить губисполкому…»⁵

Насколько споры повлияли на резолюцию – судить читателю, главное – намечено движение вперёд!

Плакат «Три года власти рабочих и крестьян заложили незыблемый памятник коммунизму». Петроград. 1920 год (источник)